Восемнадцать лет ждали, а что теперь?

На прошедшем недавно заседании «Меркурий-клуба» обсуждался вопрос об участии нашей страны в деятельности Всемирной Торговой Организации (ВТО) и стоящих перед Россией проблемах.

Само вступление нашей страны в ВТО произошло чуть меньше двух месяцев назад, а ждали этого целых 18 лет. Какие же теперь открываются перспективы, что надо делать прежде всего, какие угрозы нас подстерегают? На такие вопросы искали ответ участники обсуждения. Знакомим читателей с наиболее интересными мнениями.

Евгений ПРИМАКОВ, президент «Меркурий клуба», академик РАН:

- Вступление России в ВТО – событие первостепенной важности, и широкое обсуждение его в обществе вполне закономерно. В этой связи возникает ряд вопросов.

 Первый – была ли реальная альтернатива вступления России в ВТО? Дело в том, что как раз такой альтернативы нет, она не существует. Экономика России стала частью мировой. И она не может абстрагироваться от существования или игнорировать Всемирную торговую организацию, через страны-члены которой проходит около 95% мировой торговли, и которая определяет правила поведения на мировых рынках.

Второй вопрос – можно ли было подождать со вступлением в ВТО, отнести его на более поздний срок? Напомню, что переговоры о вступлении России в эту организацию шли 18 лет, и шаг за шагом удалось снять сопротивление со стороны целого ряда стран, занимавших негативную, а подчас и враждебную позицию в отношении нашей страны.

Третий вопрос – многого ли Россия добилась во время 18-летнего переговорного марафона о вступлении в ВТО? Сравним некоторые первоначальные требования, предъявляемые России, с той схемой, на которую согласились наши партнеры по переговорам. Первоначально России предлагали обеспечить доступ иностранных компаний к добыче природных ресурсов и транспортировке нефти и газа по трубопроводам. В конечном итоге была достигнута договоренность, что регулирование доступа к ресурсам и их освоению будет далее определяться, как и сейчас, российским правительством и властью страны. В начале переговорного процесса от России требовали полного открытия рынка банковских и страховых услуг. По итогам переговоров мы добились установления квоты на участие иностранного капитала в банковской и страховой системах страны. Ряд членов ВТО настаивали на обнулении импортных пошлин на ввоз самолетов и автомобилей. В итоге взяты обязательства не на обнуление, а на снижение пошлин, и не сразу, а в течение семи лет.

Четвертый вопрос – не сократятся ли возможности экономического роста России, и особенно развитие внешней торговли, после вступления в ВТО, с учетом того, что уровень производства не позволяет нам свободно конкурировать с иностранными производителями? Приведу конкретный пример Китая, который уже 11 лет состоит членом ВТО. После 2001 года, когда Китай вступил в эту организацию, его ВВП вырос в четыре раза, внешняя торговля – в семь раз. После вступления в ВТО из Китая за рубеж пошли большие объемы инвестиций, а в Китай объем прямых инвестиций увеличился в два с лишним раза.

Следующий вопрос – запрещает ли ВТО протекционизм для стран, вступивших в эту организацию? Практика показывает, что речь идет не о запрете протекционизма как такового, а об ограничении его методов и адаптации этих методов к правилам ВТО.

Особое внимание необходимо уделить поддержке моногородам, которые могут быть наиболее уязвимыми. Кстати, такая поддержка предусматривается правилами ВТО в отношении депрессивных регионов. В целом наше вступление в ВТО – это не окончание, а начало процесса.

Игорь РУДЕНСКИЙ, председатель Комитета Государственной Думы РФ по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству:

- Наша задача сегодня – максимально использовать выгоду от вступления в ВТО и минимизировать риски для тех отраслей, которые наиболее чувствительны к процессам работы в условиях этой организации. Мы создали примерно 20 рабочих групп по всем отраслям, изучили практически все их проблемы. Оказалось, что примерно 18 отраслей никакой финансовой поддержки у нас не просили. И нужна помощь, прежде всего, правительству по изменению подзаконных актов. Две отрасли, которые могут потенциально пострадать, – это сельское хозяйство и легкая промышленность. Что касается сельхозмашиностроения, то на следующий год предусмотрено в бюджете на модернизацию два миллиарда рублей.

А по легкой промышленности ситуация намного сложнее. Дело в том, что таможенные пошлины сокращаются с 40% до 5%. На рынке примерно 80% импортной продукции. Конечно, этой отрасли будет тяжело конкурировать. Поэтому мы с правительством уже нашли общий язык - примерно 5 миллиардов рублей будет выделяться дополнительно на поддержку различных отраслей промышленности. С упором на субсидирование процентных ставок. На легпром из этих 5 миллиардов рассчитываем дать 3 миллиарда, из них примерно 600 миллионов рублей - на субсидирование процентных ставок.

Помимо специфических мер поддержки, после того как мы их изучили и отработали больше 20 отраслей, наметили и общие – практически для всей экономики меры. Прежде всего необходимы всем доступные дешевые кредиты. Конкурировать с иностранными производителями нам тяжело. Потому что кредиты в Америке под 0,8%, Китай сегодня под 0,5% дает взаймы, а у нас они только дорожают: от 12% начинается кредитная ставка. И то для сельского хозяйства, а для всех остальных она уже под 17-18% и выше. Очень трудно развиваться, имея такие условия в кредитовании. Поэтому мы считаем - нужно правительству обратить внимание прежде всего на эту проблему.

У нас есть средства Негосударственного пенсионного фонда и Фонда национального благосостояния. Их можно было бы на возвратной основе предоставлять предприятиям. Центробанк мог бы их выдавать банкам под 3%, плюс 3% от наших банков. Под 6% можно было бы сегодня кредитоваться.

Максим МЕДВЕДКОВ, директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития РФ:

- У нас после присоединения к ВТО остаются возможности в отношении примерно трех тысяч товарных линий повысить пошлины единого таможенного тарифа. ВТО не запрещает субсидии, но предъявляет определенные требования к их формату. Поэтому все программы действующей поддержки будут сохранены, но некоторые из них уже в измененной форме. И еще, по просьбе российского бизнеса мы внесли в Евразийскую экономическую комиссию предложения о совершенствовании законодательства в сфере защитных мер. Если эти предложения будут приняты, то сможем получить быстро хороший результат.

Теперь непосредственно о самом участии в ВТО. В год там проходит пять тысяч переговорных заседаний, где речь идет о применении 70 000 страниц правовых обязательств. Это огромная работа и огромный массив информации. Мы с этим давно начали разбираться. И тот прогноз, который нам делали некоторые члены ВТО, что «вам будет трудно присоединяться к ВТО, но когда вы туда попадете, станет намного труднее». Так он, похоже, сбывается. Сейчас наши представители в Женеве каждую неделю в различных заседаниях участвуют. Они говорят, что мы похожи на невесту на выданье: к ним подходят представители разных стран, предлагают дружить и идут с различными инициативами. Эти инициативы очень часто друг другу противоречат, но наша позиция в ближайшее время будет пока нейтральная. Мы должны окончательно понять все «плюсы» и «минусы», а также наши конкретные экономические интересы в работе по отдельным направлениям ВТО.

Сергей ГЛАЗЬЕВ, Советник Президента РФ, академик РАН:

- Понятно, что ВТО – это системное решение, которое не предполагает дороги назад. Дорога будет идти только в сторону дальнейшего сужения возможностей традиционных методов поддержки конкурентоспособности, которые наше правительство освоило за последние годы. Это касается и таможенного тарифа, и государственных закупок, и субсидий, включая субсидирование процентных ставок, и ветеринарного контроля, и многих других вещей. Я говорю, что ситуация по возможностям использования этих инструментов будет ухудшаться, потому что у нас не за горами присоединение Казахстана – члена единого с нами таможенного пространства, который вел переговоры с ВТО с более либеральных позиций. Мы обсуждаем планы присоединения еще и Киргизии, которая зафиксировала совсем либеральный режим. То есть, тенденция будет дальше идти на сужение административных возможностей.

Из этого можно сделать только один вывод – нам нужно искать пути поддержки конкурентоспособности экономики больше за пределами ВТО, в тех сферах регулирования, на которые ВТО не распространяется. Это, прежде всего, работа через банки развития, денежно-кредитную политику, и особенно политику рефинансирования процентных ставок, НИОКРов, техническое регулирование и так далее.

Весь мир сегодня перешел на активнейшее использование этих, прежде всего финансовых, инструментов. Обращу внимание на проблему кредитного демпинга. Он чудовищный, перерос просто в финансовый, можно сказать, апартеид. Группа стран-эмитентов резервных валют сняла все количественные ограничения на денежную эмиссию. Они эмитируют свою валюту по отрицательной процентной ставке, в то время как наш Центральный банк вернулся на старую стезю монетарной политики, эмитируя рубли только под прирост иностранной валюты. Следствием чего, как мы хорошо знаем, является недоразвитость банковской системы, отсутствие «длинных» денег в экономике, переход наших лучших заемщиков на кредитование за рубежом.

Ситуация, когда европейский Центральный банк мановением руки вливает в экономику триллион евро, а мы 10 лет экспортируем нефть, чтобы этот триллион евро заработать. Понятно, что в такой финансовой борьбе на кредитном рынке мы несем чудовищные потери. По нашим оценкам, ежегодный трансфер, который российская экономика делает в пользу стран-эмитентов резервных валют, составляет 80 миллиардов долларов. То есть 80 миллиардов в год мы просто дарим из-за неэквивалентного внешнеэкономического обмена по денежно-кредитным инструментам.

Нам необходимо добиваться того, чтобы наши денежные власти перешли, наконец, на механизм рефинансирования, использование не годовых и однодневных кредитов, а на 3-5-летние кредиты по рефинансированию коммерческих банков под спрос на деньги со стороны производственных предприятий. Это важнейший момент – деньги должны эмитироваться не просто так, а под обязательства предприятий реального сектора.

Юрий РОСЛЯК, председатель Комитета экономической политики Совета Федерации:

- Я хочу, присоединившись к тем оценкам, которые давал Сергей Юрьевич Глазьев, сказать несколько слов о готовящемся законе «О стратегическом планировании». Это крайне важный документ, который даст возможность определять цели нашего развития. Но самое главное – формировать нормальные балансы по ряду важных моментов, чтобы создавать и стимулы, и направления развития экономической системы. Не бюджет, и не закон «О бюджете» должен быть главным и определяющим. Нужны меры, предусмотренные стратегическими программами, прогнозами, и разработанными под них целевыми программами, чтобы наполнять бюджет на том уровне, который необходим для сбалансированного развития в целом экономической системы. Именно через создание систем и стимулов и проведения госполитики в тех областях и отраслях, которые являются национальными, стратегическими и наиболее важными, пойдет работа.

Николай ШМЕЛЕВ, директор института Европы, академик РАН:

- Прежде всего, я все-таки хотел бы напомнить, что же мы с вами, ворвавшись наконец-то в ВТО, имеем за плечами. Половина уничтоженной промышленности Советского Союза, треть сельскохозяйственных площадей в запустении, более трети, по-моему, процентов 40 крупного рогатого скота зарезано. Выдержит ли наше хозяйство? Я встречал в западной прессе такие профессиональные оценки: ну, вступит Россия в ВТО, ну, закроют 90% ее промышленности, которая не выдержит этой конкуренции. Может быть, это, конечно, преувеличение, но уже здесь говорили о том, что и сельскому хозяйству будет очень трудно, и легкой промышленности будет трудно, и многим машиностроительным отраслям будет очень трудно. Выдержат они, нет? Кто его знает, честно говоря.

Я сейчас скажу ересь, но я об этом много думал – а почему мы так боимся обсудить единственное легальное средство защиты от принудительной конкуренции, разрушительной, но в то же время ободряющей? Это девальвация рубля. Китай и Индия – не глупее нас. Даже умнее намного. Они искусственно и рупию, и юань держали, в два раза и больше, искусственно курс занижая. И даже сейчас между США и Китаем бодаются не на жизнь, а на смерть из-за того, чтобы заставить Китай поднять курс своего юаня.

Конечно, это будет больно, но все и так будет больно. Но тогда была бы хоть загородка, за которой, по крайней мере, мясная отрасль у нас бы выжила. А так , не знаю… Ну, купили себе кнут, вступив в ВТО.

Необходимый комментарий: Хочется особо остановиться на последнем выступлении – словах академика Николая Шмелева. Напомню, именно его статья «Авансы и долги» 25 лет назад дала начало широкой дискуссии о движении экономики страны по рыночным рельсам. Мы уже два десятилетия катимся по ним. Результат, как бы с удивлением, подводит теперь сам ученый. Имеем почти полный развал.

И хоть бы напомнил уважаемый академик: да, стоял, мол, у истоков рыночного беспредела, не сплю ночами теперь, каюсь. Ничего подобного. В отличие от многих выступающих, говоривших заинтересованно, выстрадано и с болью в сердце, его слова звучали как усталый приговор равнодушного врача у постели безнадежно больного. А ведь каким огнем восторга горели тысячи поклонников Шмелева четверть века назад! Да, все они, кумиры и поклонники теории и практики радикальной ломки, свое дело сделали. Переделывать только теперь его приходится другим.

И наконец, о самом вопросе обсуждения. Вступления в ВТО ждали долго, но готовились слабо. И потому само вступление для многих стало непонятной и угрожающей неожиданностью. Теперь вот гадают многие: спасет или погубит Россию вступление в ВТО? Все зависит не от того, к чему мы присоединимся – к ВТО, ШОС, Евразийскому союзу, а от того, сумеем ли в собственной стране наконец-то обрести твердую экономическую почву под ногами.

Хорошо, что теперь, наконец, заговорили о необходимости перехода к планируемой промышленной политике. Без нее, как выяснилось, в глобальной рыночной системе делать нечего. А ведь в начале 90-х, помнится, президент Ельцин, посетивший Японию, со слов своих помощников по экономике – Гайдара, Ясина и других – с гордостью внушал удивленно слушавшим его японцам: у нас теперь никакого плана нет и в помине. Что ж, теперь, быть может, реальные трудности и жесткая конкуренция в рамках ВТО наконец-то заставят смотреть не на догмы и те или иные модные научные теории, помноженные на завихрения отечественных либералов, а на необходимость уже не просто выживания, а реального развития страны.

Двадцатилетний круг хождения по закоулкам рыночного идеализма, кажется, завершается. И теперь дело – за реальным делом. А конкуренция в ВТО, хочется надеяться, лишь подтолкнет к действию.