Демократия сломала СССР, уложит и Россию

Хорошо, если я окажусь неправым. Президент на Ярославском форуме-2010 много говорил о демократии. Прежде всего, он осторожно заметил, что «парламентская демократия в России – катастрофа». Действительно, в каждой модели демократии имеется фон в виде оппозиционных партий. В сложившихся устойчивых демократиях всего две партии, программы которых отличаются ровно настолько, чтобы внести интригу в избирательное шоу, привлечь избирателей к голосованию и запустить двигатель демократического устройства.

Когда в парламенте имеет подавляющее большинство одна партия, а другое крыло состоит из растопыренных перьев, то, в конце концов, реализуется одна из двух ситуаций: 1) либо голоса оппозиции подавляются тем или иным способом (по сталинскому варианту); 2) либо происходит то, что президент назвал катастрофой (так бы закончилась Великая Отечественная война).

Касаясь китайской однопартийной демократии, Медведев безосновательно назвал несостоятельными представления о том, что если бы политбюро ЦК КПСС «было в свое время более прозорливым и действовало бы более аккуратно», то СССР смог бы развиваться без потрясений, подобно Китаю. Подчеркнув, что «китайская модель экономики России не подходит», президент не напомнил, что в руководство СССР попали радикалы с западным мышлением, которые не думали о сохранении человеческого и экономического потенциала СССР.

Демократию в России Медведев назвал «условием развития страны» и добавил, что развитию самой демократии «нет конца». Это воспринимается как бездонная пропасть демократического устройства общества. На дне этой пропасти представителями самой популярной в России профессии законодательно будут регламентироваться все действия граждан, и демократия обернется махровым тоталитаризмом.

Медведев заявил, что во времена ельцинских реформ люди перепутали понятия демократии и благополучия: «Демократия стала на несколько десятилетий таким отрицательным ярлыком, и только сейчас ситуация начинает исправляться». В числе других трудностей развития демократии президент назвал неготовность граждан к личной ответственности и традиционно сослался на пережитки прошлого – «родовые болезни политических институтов».

К личной ответственности не готовы не только рядовые граждане, но и первые лица, которые стремятся распределить ответственность между другими институтами власти. «Демократия» на русский переводится как «безответственность». Виноватого в разрушении СССР так и не нашли. По-видимому, этот опыт учтен, и предполагаемые фигуранты действуют по тому же сценарию, чтобы не быть обвиненными в развале России.

Другое дело Сталин, который предвидел: «Я знаю, что после смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер Истории безжалостно развеет ее». Вождь отвечал за все, поэтому демократы четверть века льют на него помои. А кого мы будем судить за разрушение России, простых граждан, которые не готовы к «личной ответственности»?

Медведев хочет, чтобы «модернизатором был народ». Однако народ уже является новым индустриализатором с тех пор, как оборот лома цветных и черных металлов передали в частные руки. Это нанесло и наносит непоправимый ущерб садоводству и сельскому хозяйству. Металл садовых и огородных жилищ, инфраструктуры, инструментов, утвари и т.д. был положен на алтарь личной автомобилизации. Теперь российские города задыхаются от гари и шума, а канализационные люки закрываются бетонными болванками.

Увлекшись демагогией вокруг модернизации, мы можем упустить главное – армия и экология. Реализация откровенно вредных для Природы проектов, вроде развития элитного транспорта и строительства объектов для зимней (!) олимпиады в Сочи, показывает истинное лицо власти. О какой модернизации может идти речь, если в стране нет элементарного порядка, и земля горит под ногами?

Могу согласиться с Медведевым, что наше общество не является тоталитарным. Тоталитарная власть – не власть временщиков, которые не заботятся о своем месте в Истории, а набивают сейфы банков нефтедолларами. В СССР мы не могли допустить мысли о том, чтобы поступиться частью территории, политой кровью предков.

Про Леонида Ильича Брежнева ходило много анекдотов. В одном из них японский премьер-министр стоит перед картой и просит у Ильича (Брежнев любил, чтобы так его называли) южные Курильские острова: «У вас такая большая страна, отдайте нам эти малюсенькие островки». Брежнев отвечает: «Мы такие большие потому, что никому ничего не даем».

Рулить должна небольшая группа людей-единомышленников. Ей никто не должен мешать при следовании к цели. Правильность движения контролируется двумя условиями правления: 1) сохранение территории, завещанной нам предками; 2) увеличение численности коренного населения.

Демократия – это обманка для народа. Для того, чтобы сменить власть «источнику власти» совсем не обязательно иметь посредников в лице парламентских оппозиционных партий. Народ может сделать это непосредственно и бескомпромиссно с помощью отчаявшихся и радикальных элементов, которые обязательно появляются в обществе, которое теряет управляемость.

В бытность СССР у нас была страна, которую я уважал и любил. Успокаивающие речи советских вождей (я не имею в виду М.Горбачева) не раздражали психику в отличие от сегодняшней рекламы (в том числе насилия). Теперь людям внушается, что обладание частной собственностью – это цель, для достижения которой можно пойти на все. Дезинтеграция страны начинается тогда, когда одни люди перестают слушать радио и смотреть телевизор, а другие – воплощают усвоенное в местах скопления людей, используя готовые рецепты.

Занятие политикой – удел немногих. В политике нужны не дилетанты, а партхозактив. В противном случае происходит бездарное разбазаривание творческого потенциала страны. Я принципиально игнорирую какое-либо участие в выборах, даже публиковал заметку «Бойкот выборов как способ советизации власти». Мне нужно не избирательное право, а страна, достойная памяти предков.

Исторический опыт показывает, что Россия и СССР поступательно развивались тогда, когда ими правили, выражаясь современным языком, эффективные менеджеры. Путин самоуверенно сказал, что «позитив», полученный при Сталине, был достигнут «неприемлемой ценой». Но СССР никогда не торговал своей территорией, шли расширенное воспроизводство населения и энергичное обновление кадров. По сталинской инерции СССР развивался еще три десятилетия после смерти Вождя.

А мы два десятилетия только теряем и людей, и территорию. Это лежит на совести горбачевского мышления, оседлавшего гласность и демократию. Молодым людям можно пенять, что у них «хреновая память», мол, в советском обществе ощущалась «затхлость атмосферы и стагнации», «в магазинах были пустые прилавки» и т.д. Но среднее и старшее поколение хорошо помнят, что в обществе были стабильность и вера в завтрашний день – «воронки» давным-давно перестали по ошибке забирать людей. Сейчас этого нет – в воздухе висит не только смог, но и страх.

Вслед за сменой флага произошла поляризация общества на антагонистические группы богатых и бедных: кто-то мирно отказывается от замены советского паспорта, кто-то берется за автомат, а кто-то садится в начиненный взрывчаткой автомобиль. Действия наших соотечественников теперь уже невозможно полностью или частично списать на «международный терроризм».

Основной причиной недовольства следует считать слабость демократической власти. У нас евразийская страна, а на востоке уважают силу, при послаблениях садятся на шею и воруют, а «слабых – бьют», как сказал Путин после трагедии в Беслане. Если идет война, то нужно единоначалие, а не демократия. Власть тогда имеет авторитет, когда одинаково прижимает всех граждан, работая на интересы страны в целом.

Тоталитаризм выглядит пристойнее, поскольку демократия открывает поры, из которых струятся человеческие пороки. Капитуляция перед рынком в надежде, что он все урегулирует, означает диктатуру потребления над спросом, приводит к производству никчемных или вредных товаров и услуг, порождает хищническое отношение к Природе.

Жизнь не терпит крайностей – только плана или только рынка, а все эти годы власть слишком много позволяла рынку, рыночная экономика потеряла человеческое лицо и провоцирует возврат к натуральному хозяйству. Спекуляция, уголовно преследуемая в СССР и реабилитированная Ельциным, неизбежно возвращается в президентский лексикон и приобретает негативный статус. Это подрывает основу рыночной экономики, построенной на человеческой корысти и коррупции, хотя Медведев отметил, что «за прошедшие 20 лет у власти в России ни разу не было политических сил, которые требовали бы отказа от рыночной экономики».

Два десятилетия капиталистического эксперимента показали, что демократия непригодна для многоконфессиональной и многонациональной России, где каждый народ не вброшен со стороны, а имеет свои корни и славное прошлое, не желает этим поступиться в угоду золотому тельцу. Именно КАПИТАЛ, чтобы властвовать, разделяет и ссорит все народы на территории бывшего СССР.

Владимир Филаретов,
профессор Ульяновского государственного технического университета,
доктор технических наук