Игры королей: Эндшпиль

«Ut sementem feceris, ita et metes»*

Тяжелые серые тучи висели над городом. Предрассветный утренний туман растворялся в лучах восходящего солнца. Тёплый сентябрь дарил последние летние дни, но листья уже опадали, напоминая о приходящей осени. Молодой человек в капюшоне лениво брел по пустынной улочке. Опытный взгляд сразу определил бы в нём матёрого геймера: вялая походка, ленивые заторможенные движения, красные от монитора глаза. Тёплый осенний ветер, стряхнув с деревьев с десяток пожелтевших листков, сорвал с парня натянутый капюшон. Серое небритое лицо, красные слезящиеся глаза. Лишь холодный пренебрежительный взгляд напоминал в нём короля игровой индустрии – Алекса Готмана.

Алекс играл уже не первый год. Однажды просто захотел протестировать одну из новых игр, разработанных его подопечными и… пропал. Сначала на игру уходили часы, потом сутки, месяцы, годы. Впервые за несколько месяцев Алекс вышел из дома – закончилась вообще какая-либо еда. А чем питаться – ему уже давно было всё равно. Приём пищи он осуществлял, не отпуская компьютерную мышку. Тёплое осеннее солнце назойливо слепило глаза, привыкшие к полумраку его «геймерской» берлоги, откуда он не выходил, порой, месяцами. Шурша первыми опавшими листьями, Алекс медленно брёл по улочке и вдруг заметил на одной из скамеек спящего мужчину, от которого даже с расстояния трёх метров изрядно разило спиртным. Многое изменилось за последние годы, и в нынешнем обществе алкоголь практически никто не употреблял – никому бы и в голову не пришло добровольно, да ещё и за свои честно заработанные деньги, травить себя наркотическим ядом. Детям с раннего детства объясняли, что этиловый спирт – это обычная техническая жидкость, место которой – в хозяйстве и промышленности, но никак не в желудке. И в то, что не так давно люди массово его употребляли – нынешнее поколение верило с трудом. Поэтому алкоголик, да ещё и посреди улицы – был явлением из ряда вон выходящим. Алекс подошёл и тронул мужчину за плечо. Густой запах перегара обдал Алекса с головы до ног. В покрасневшем и опухшем лице мужчины Алекс с трудом узнал своего старого друга Василия Васильевича – короля алкогольных корпораций.

– Чё тебе надо, муж-ж-жик, – едва справляясь с непослушным языком, с трудом выговорил Василий Васильевич.

– Доброе утро, Василий Васильевич. Совсем неважно выглядите, – ответил Алекс.

– А… Это ты. Молодой д-д-да ранний. Ты как зд-д-десь? – выдавил из себя Василий Васильевич.

– Да вот, продукты закончились. Пришлось вылезти из дома. А вы что, уже на «боярышник» что ли перешли? – морщась от отвращения, спросил Алекс.

– Да нет, санитары из ближайшей больницы спирт наливают иногда. В магазинах сейчас водку почти не найдёшь – спроса нет. Не пьёт никто. Совсем поумнели люди. Всё было напрасно, – протирая глаза, ответил Василий Васильевич.

– Да и мои игры люди покупать перестали. Разбежалась вся наша команда. Даже самые преданные мои коллеги, с которыми начинали в девяностых, сказали, что развлекательный игровой бизнес вообще умер, остались отдельные обучающие направления, которые проходят длительный контроль перед тем как попасть на рынок. Никому наша дрянь больше не интересна. На счетах буквально копейки остались, – с тоской произнёс Алекс.

– А знаешь, что случилось с Дядей Мишей? – равнодушно спросил Василий Васильевич, вспомнив их общего друга, возглавлявшего когда-то пищевую промышленность.

– Признаться нет, не знаю – ответил Алекс.

– Умер недавно в больнице от перитонита. Санитары рассказали. Обожрался в своём Макдональдсе. Уж не знаю, где он его нашёл – я думал, что их уже все закрыли! Организм не выдержал. Собственно, этим и должно было кончиться, он уже года два питался одними полуфабрикатами из своих старых запасов. Видимо, так долго людям внушал, что это нормальная и полезная еда, что и сам поверил. Когда долго дуришь людей – сам начинаешь себе верить. Я вот тоже однажды подумал, что алкоголь – не такая уж и плохая штука. И если чуть-чуть, то можно. Вот до чего меня это «чуть-чуть» довело, – с тоской проговорил Василий Васильевич.

– А про Петра Петровича что-нибудь слышно? – поинтересовался Алекс и зажмурился, пытаясь укрыться от яркого сентябрьского солнца. С Петром Петровичем, руководившим секс-индустрией, Алекс в начале 2000-х активно сотрудничал в профессиональной сфере, делая соответствующие закладки в свои игры.

– Я давно с ним не виделся, но говорят, что он уехал куда-то в Крым. Лечится там от какой-то страшной венерической заразы, которой его щедро одарили «жрицы любви», на утехи с которыми он подсел в последние годы, – поведал Василий Васильевич.

– Он же сам своих подопечных называл «животными», а теперь ведёт себя точно так же. Какая ирония судьбы… Какая глупость… – пробормотал Алекс.

– С Николаем Николаевичем случилось то же самое. Стал ходить на футбольные матчи, которые когда-то организовывал, да ещё и на пиво подсел серьёзно. Встретил его года три назад – у него пивной живот был больше, чем он сам, а кроме футбола своего вообще ни о чём говорить не мог. Я вспомнил тогда, как мы с ним на VIP-трибуне над всеми этими хомячками потешались, и тут же поймал себя на мысли, что сейчас передо мной ну точно такой же хомячок, – с тоскливой улыбкой сказал Василий Васильевич.

– А где он сейчас? – равнодушно спросил Алекс.

– Свихнулся. Натурально сошёл с ума человек. Когда последний раз там какая-то команда проиграла, которую он называл «нашими», – у него истерика прямо на стадионе случилась. Его скорая сразу оттуда в психиатрическую больницу увезла. Теперь, говорят, сидит в одиночной палате, смотрит в одну точку и как Германн из «Пиковой Дамы» что-то вроде «Тройка-семерка-туз» твердит и покачивается, как метроном. Чем только не пытались из этого состояния вывести – бесполезно, – рассказал Василий Васильевич.

– А что, эти стадионы для профессиональных спортсменов ещё не позакрывали? Я слышал, что расформировали все эти футбольные команды высшей лиги и трансляцию матчей по телевизору прекратили, – удивлённо сказал Алекс.

– Так это года два назад было. Тогда еще кое-где проводились крупные соревнования, – ответил Василий Васильевич, – но трибуны были пустые. Люди уже поняли, что профессиональный спорт вреден для общества, и осознали, каким идиотизмом они занимались, болея за все эти команды спортсменов. Постепенно совсем перестали покупать билеты на состязания, а потом и на законодательном уровне меры приняли – переориентировали бюджеты на развитие физкультуры и массового спорта. Сейчас футбол у нас только любительский – во дворе, а болельщики – ребята с соседних подъездов.

– А правда, что никотин признали наркотиком и теперь за его торговлю – вроде как даже и дело завести могут? – поинтересовался Алекс.

– Да ты, молодой, в своей берлоге сидишь, вообще ничего не знаешь. Давно уже признали. И зависимых от этой дряни теперь лечат в лучших клиниках с современным оборудованием. Говорят, через пару недель выписывают, мол, физиологическая зависимость не такая сильная, а психической у большинства уже и нет, с тех пор как запретили любую рекламу сигарет. Ну а тех, кто торговал этой дрянью, – лишили всех лицензий на коммерческую деятельность. Поэтому сейчас найти курящего человека – это всё равно, что встретить крокодила на Красной площади! – рассмеялся Василий Васильевич.

– Удивительно, как все эти «осознанные», которых мы никогда толком не воспринимали всерьёз, за каких-то пару десятилетий прокрутили в обратную сторону столько «Окон Овертона». Получается, это даже быстрее, чем мы их раскручивали. Мы же людям определенные вещи внушали чуть ли не с рождения, а они за такой ничтожный период полностью изменили реальность. Никогда бы не подумал, что какая-то кучка активистов, которых в обществе все считали сумасшедшими, сможет так изменить мир, – задумчиво произнёс Алекс.

– Да, Алекс. Если бы двадцать лет назад мне кто-нибудь сказал, что так всё сложится – я бы просто посмеялся и посчитал бы этого человека сумасшедшим, – согласился Василий Васильевич, устало покачнулся, откинулся на спинку скамейки и захрапел. Алекс натянул капюшон и погрузился в мрачные мысли.

Солнце взошло высоко над тихой улочкой, где на старой скамейке сидели два обездоленных человека. Оба они за всю свою жизнь желали только одного – чтобы у них всё было. И они добились своего – у них всё уже было. В прошлом.

Солнце взошло над всей огромной страной, где города больше не пестрят провокационной рекламой, где алкоголь давно перестал быть пищевым продуктом, а этиловый спирт, равно как и бензин, скипидар или соляную кислоту, решается принять внутрь только умалишённый. Здесь лежащему на скамье в беспамятстве уже через пару минут вызовут скорую, потому что никто не подумает, что он может быть просто пьян. На стадионах, где раньше в безумном экстазе содрогались болельщики, теперь совершают утренние пробежки сотни горожан, а на трибунах разместились десятки плакатов, призывающих к ведению здорового образа жизни. На детских площадках и во дворах, где уже много лет не висит табачный туман – мирно играют дети, которые слаще натуральных фруктов в своей жизни не пробовали ничего, а про напичканные усилителями вкуса ядохимикаты – слышали только от взрослых, как страшную сказку на ночь. Слышали они и о том, как ещё совсем недавно их сверстники часами играли в компьютерные игры и смотрели телевизор, напичканный глупостями и рекламой. Но этим россказням они уже не верят. Как можно поверить в то, что у человека разумного есть желание погружаться в бессмысленную иллюзию? Как можно тратить на это время, когда вокруг столько всего интересного и познавательного, когда столько дел и столько возможностей? Дети хохочут, заливаясь звонким смехом, слушая такие сказки. А солнце – поднимается над их головами всё выше и выше, озаряя путь к новой, счастливой жизни.

И только далеко-далеко за Полярным кругом, где на отшибе от всей страны расположилась уже практически пустая колония особого режима «Полярная сова», по-прежнему царит полумрак. Сквозь крупную клетку решётки прогулочного дворика на бескрайнее небо полярной ночи, усыпанное яркими звездами, устремил свой взор дряхлый измождённый старик. В пустых глазах его нет ничего, кроме боли и усталости. Лишь присмотревшись повнимательнее, можно узнать в этом старике – Ивана Ивановича, короля телевидения, который много лет назад был осуждён в соответствии с новым законом об уголовной ответственности за пропаганду алкоголя и наркотиков в средствах массовой информации. Его срок наказания закончился, но он так и остался сидеть в своей камере, отказавшись возвращаться в общество. Единственное его развлечение – это старенький телевизор, который он выпросил у тюремщиков, когда ещё отбывал свой срок. Кто-то считает, что Иван Иванович так и не смирился с тем, что мир изменился, и теперь в обществе живут другие люди. Кто-то уверен, что он просто не может простить себя за прошлые поступки. Вероятно, скоро он останется единственным постояльцем этой тюрьмы, ведь с тех пор, как телевидение перешло с развлекательного на образовательный формат, преступность практически сошла на нет.

А солнце новой жизни открывало радостные горизонты будущего мира. Взойдя в зенит, оно озарило своими лучами огромную страну, в которой живёт великий свободный народ. И железная воля его, перемоловшая не один десяток красивых сказок о свободе «брать от жизни всё», направляет паруса исторического развития только в одном направлении – в сторону Человечности.

*«Ut sementem feceris, ita et metes.» – Что посеешь, то и пожнёшь. (лат.)