"Воспоминание о будущем"

«Воспоминание о будущем» - интервью с Н.А.Шамом

Беседовал Сергей Михайлович Птичкин

Николай Шам — генерал-майор. Стаж работы в КГБ — 28 лет. Ушёл в отставку с поста заместителя председателя Комитета в 1992 году. Специализировался на экономической контрразведке, в сферу которой входил мониторинг высоких технологий.

Они — предмет его интересов и в сегодняшних занятиях бизнесом.

Наша страна ещё может совершить рывок в области самых высоких технологий, о котором мировые конкуренты даже не мечтают. 

Компетентно

Весь комплекс научно-технических секретов в недалёком прошлом контролировался КГБ СССР. Однако мало кто знает, что именно чекисты первыми попытались внедрить в народное хозяйство то, что сейчас называется хай-тек технологиями.

В недрах Комитета существовала структура, в которой централизованно собирались, тщательно изучались и анализировались поистине революционные технологии, аналогов которым не было ни в Западной Европе, ни в США, ни в Японии. Цель была одна: внедрить хотя бы часть из них в народное хозяйство, чтобы придать ему то самое ускорение, о котором трезвонили с высоких партийных трибун. Не успели...

Одним из тех, кто активно участвовал в подготовке советской научно-технической революции, был генерал-майор КГБ Николай Алексеевич ШАМ. Сегодня он в отставке, но остаётся в гуще инновационных борений, всеми силами старается помочь тем, кто действительно хочет видеть свою страну величайшей в мире индустриальной державой. Его опыт и знания остаются той узловой точкой, опираясь на которую можно, образно говоря, перевернуть мир.

Российская газета: Николай Алексеевич, как вы оказались в центре передовых научно-технических новаций конца прошлого века?

Шам: Я всегда работал в системе контрразведки, обеспечивавшей защиту высокотехнологичных отраслей советского ВПК.

В 1985 году в КГБ сформировали 6-е управление госбезопасности, которое стало отслеживать ситуацию не только в науке и технике, но и в экономике. Одним из руководителей этого управления назначили меня. Тогда-то и появилась возможность оценить научно-техническую ситуацию и состояние отечественной технологии в наиболее полном объёме.

РГ: И какова была ситуация?

Шам: Неоднозначной. С одной стороны, косность экономики становилась всё более очевидной. Академическая наука и отраслевые НИИ шли давно проторенными путями, панически боясь сделать шаг в сторону. С другой стороны - к примеру, в космической индустрии и в авиастроении - мы имели огромные приоритеты.

Был период, когда СССР запускал в Космос ежегодно более сотни спутников, в то время как США - пятнадцать. И лично я считаю, если бы мы сделали упор на прикладную космонавтику, значительно сократив или даже прекратив пилотируемые запуски, то сегодня нам просто не было бы равных ни в средствах связи с космическим сегментом, ни в глобальной космической навигации, ни во многом другом, что служило бы интересам всех землян и приносило бы значительный финансовый доход в государственную казну.

Та же ситуация была в авиастроении. По ряду направлений мы значительно оторвались от США, и, тем более, от тогдашней Европы. Если бы инновационная политика в авиапроме стала определяющей, и упор бы сделали именно на то, в чём мы лидировали, то сегодня мировую авиационную моду определяли бы не «Боинг» или «Эрбас». К сожалению, в ходу была практика: всем сёстрам по серьгам, средства распылялись, а прорывные разработки никак не выделялись и не поддерживались. Вот мы и оказались в хвосте авиационного прогресса.

РГ: А участвовал ли КГБ в реализации прорывных технологий?

Шам: Участвовал, и весьма успешно, причём чисто по-чекистски. Понятно, что прежде чем что-то внедрять в производство, необходимо убедиться в верности предлагаемых решений, провести необходимый цикл научно-исследовательских работ. В условиях строго централизованной и плановой системы такие исследования требовали множества согласований и могли длиться годами. А у нас, если вспомнить те годы, времени не было. Тогда в рамках нашего управления мы разработали и провели настоящую спецоперацию, реализовав те возможности, которые давал Комитет.

В 1987 году, при поддержке тогдашнего начальника Генштаба маршала Михаила Моисеева, в структуре Минобороны сформировали секретную воинскую часть, которая, фактически, являлась очень мощной научно-исследовательской лабораторией, полностью подконтрольной КГБ.

РГ: А почему вы обосновались в военном ведомстве?

Шам: По трём причинам. Во-первых, начальник Генштаба нас понял и пустил, образно говоря, на свою территорию. Во-вторых, обеспечивалась полная закрытость работ без всякой связи с КГБ, что было очень важно. Так как - и это в-третьих - многие проверяемые технологии имели двойное назначение. Ряд исследований, будь они доведены до конца, обеспечили бы СССР такое стратегическое превосходство, которое не могли дать даже части РВСН и атомные ракетоносцы при совершенно несопоставимых затратах.

РГ: Если покопаться в Интернете, можно найти информацию о той секретной воинской части. И она, честно сказать, носит почти скандальный характер. Будто бы под крышей Генштаба при попустительстве Моисеева собрались авантюристы и шарлатаны, всевозможные астрологи, экстрасенсы, колдуны...

Шам: Многие наши исследования и практические разработки действительно не укладывались в зашоренном сознании иных чиновников. Словно в дремучем средневековье на специалистов, работавших в той части, действительно показывали пальцем и говорили: этим алхимикам, наверное, помогает нечистая сила. Бред полный, но разговоры о колдунах-шарлатанах, занятых, будто бы, поисками философского камня, действительно шли. Дошли они до министра обороны, и он, не вникнув в суть работ, приказал часть расформировать.

РГ: И КГБ с этим смирился?

Шам: Это обычная практика спецслужб. Комитет создавал упомянутую лабораторию, но своё в ней участие никогда не афишировал. Даже теоретически нельзя было повлиять на министра, так как сразу засветилось бы наше присутствие.

РГ: А можно ли привести пример того, что давало повод обвинять учёных, работавших в лаборатории, в мракобесии?

Шам: Была испытана методика очистки водоёмов при помощи специального генератора неких излучений. Без всяких химикатов и сорбентов огромные объёмы воды, буквально на глазах, очищались от самых токсичных примесей. Вода, чёрная от мазута и насыщенная диоксинами, становилась абсолютно прозрачной и пригодной для питья, а по вкусу - почти родниковой. Экология водоёмов - проблема глобальная. И если бы Советский Союз официально заявил, что владеет технологией нехимической очистки воды на планете, и стал бы эту технологию активно применять, наверное, не нашлось бы желающих Союз уничтожать.

Ведь другая сторона такой очистки - способность сделать на определённое время непригодной для питья воду на территории противника без всякого её отравления. Апокалиптическая картина! И я лично был свидетелем её возможной реализации. Фактически, СССР получал абсолютное и экологически чистое оружие, по сравнению с которым ядерные боеголовки - дубины неандертальцев.

Физическая картина изменения свойств воды описывалась вполне научно, никакой мистики там не было. Однако академическая наука и уровень мышления наших вождей того времени оказались просто не в состоянии понять и принять работу чудо-генератора - что, может быть, и к лучшему.

Проведённые нами опыты повторить никому больше не удалось. Сам же создатель излучателя жизни (или смерти) умер в конце прошлого века, унеся с собой, подобно Николе Тесле, главные секреты удивительных изобретений.

РГ: А велись ли в подконтрольной КГБ лаборатории работы над абсолютно мирными технологиями, которые не утратили своей актуальности и сегодня?

Шам: Конечно, велись - и они были самыми интересными. Всего мы отобрали и детально исследовали около двухсот инновационных технологий по энергетике, связи, биологии, медицине, сельскому хозяйству и другим направлениям. Причем все технологии как не имели, так и не имеют до сих пор мировых аналогов. Так что фора у России осталась.

Нами была проверена на практике весьма оригинальная агротехнология, основанная на, так называемых, резонансных явлениях. Урожайность на опытных полях повышалась на треть, отпадала необходимость внесения в почву удобрений, использования гербицидов и пестицидов. Хорошие урожаи получались в самых засушливых степях, а на чернозёмах - просто запредельные. Использование этой технологии в животноводстве сулило ещё большие перспективы.

Без каких бы-то ни было дополнительных капиталовложений - а только за счёт перераспределения уже запланированных бюджетных средств - Советский Союз мог не только за пару лет решить «неразрешимую» продовольственную программу, но и стать крупнейшим в мире экспортёром самых дешёвых и абсолютно экологически чистых продуктов сельского хозяйства. Однако даже КГБ оказался бессильным перед косностью агрочиновников.

Впрочем, технологии, опробованные двадцать лет назад, своей актуальности не утратили. Россия готовится вступать в ВТО, где конкуренция в сфере сельского хозяйства особо велика. Многие наши аграрии ждут этого вступления с ужасом. А ведь мы можем оказаться в самом выигрышном положении! В Западной Европе на гектар почвы вносится почти тонна различных удобрений и ядохимикатов. Урожаи стабильные, но содержание химикатов в зерновых, овощах и фруктах запредельное.

Мы же обладаем огромными посевными площадями, способными уже завтра начать давать рекордные и абсолютно экологически чистые урожаи.

И чью продукцию будут покупать придирчивые европейцы и американцы? Для подготовки отечественного сельского хозяйства к вступлению в ВТО требуются не столь уж большие капиталовложения. Главное, чтобы они были целевыми.

РГ: Пытались ли вы предлагать уникальные технологии новым русским предпринимателям?

Шам: Мы их буквально навязывали, убеждая, какие прибыли ожидают прогрессивных хозяев нашей промышленности и сельского хозяйства. Только вот таких хозяев не нашлось...

В 1992 году, при поддержке людей из ближайшего тогда окружения Ельцина, был организован Центр исследований наукоёмких технологий (ЦИНТ), одним из руководителей которого стал и я. В ЦИНТ было собрано около сорока технологий гражданского назначения в области новых материалов, медицины, экологии - лучшее из того, что было накоплено за время существования секретной части Генштаба. Увы, то время вошло в историю печальной памяти залоговыми аукционами, продажей-перепродажей приватизированных предприятий и спекуляциями на сырье. Существование и развитие ЦИНТа в системе складывавшихся ценностей довольно быстро потеряло всякий смысл.

РГ: Смутные времена, хочется верить, прошли. Провозглашены национальные проекты и национальные приоритеты - в том числе, в области высоких технологий. Можно было бы сейчас, в качестве инноваций, предложить из старых советских наработок что-то действительно прорывное?

Шам: Мы упорно считаем, что цифровые технологии пришли к нам из-за границы, хотя впервые связь на основе цифровых систем была опробована ещё в СССР. Так вот, российская цифровая телефония, я это ответственно заявляю, на несколько порядков превосходит все западные аналоги, будучи значительно дешевле. Внедрение отечественных разработок способно совершить просто революцию в мире цифровых телекоммуникаций. Но пробить глухую оборону наших чиновников от связи, похоже, труднее, чем организовать экспедицию на Марс.

В Тольятти работают настоящие технические гении - братья Сергей и Владимир Куделькины. Их разработки в области сверхтонкой сенсорики - это настоящий переворот в здравоохранении (точнейшая диагностика любых заболеваний на самых ранних стадиях, например когда используется гамма-камера) и в системах организации безопасности любого объекта. Причём, это не какие-то абстрактные прожекты, а давно работающие системы. Просто их недопустимо мало.

Есть простейший, компактный ветряной генератор электричества, обладающий поистине уникальными энергетическими характеристиками. Он не только способен существенно снизить электропотребление для не слишком богатых потребителей. Такая ветряная электростанция незаменима в небольших посёлках, хуторах, отдалённых воинских гарнизонах. Это действительно государственно значимая разработка. Но в государстве она, похоже, никому не нужна.

Инженером Кузнецовым спроектирован объёмно-струйный двигатель, способный вытеснить с рынка все двигатели внутреннего сгорания. Отзывы специалистов о нём самые восторженные. Для доводки и запуска уникального мотора в серийное производство необходимы не столь уж и большие деньги. Доходы при этом тысячекратно превзойдут вложения - но денег нет...

В США миллиарды долларов бюджетных средств потрачены на создание новейшего поколения компьютеров с быстродействием триллион операций в секунду. Супер-ЭВМ уже назвали чудом XXI века. А отечественный гений математики Александр Хатыбов пятнадцать лет назад на примитивной, по нынешним меркам, персональной ЭВМ справлялся с задачами, для решения которых требовались машины с операционной скоростью в тысячи триллионов операций в секунду. Сегодня, насколько я знаю, такого понятия, как ограничение по скорости вычислений, для него просто не существует. Живи Хатыбов в США - был бы богаче Гейтса и давно удостоился бы нескольких Нобелевских премий. А кому он известен даже среди математиков в родной стране?

Если бы приступить к реализации советских ещё инновационных проектов, то за российское индустриальное будущее можно было бы быть спокойным. Однако даже первый вице-премьер Сергей Иванов на последнем заседании ВПК в Екатеринбурге отметил, что идеи и деньги у нас до сих пор разъединены: по одну сторону - идеи без денег, по другую - деньги без идей. И это удручает.

Хорошо хоть, что есть понимание проблемы, но нельзя допустить, чтобы вместо оперативного решения инновационных задач, вся энергия ушла в разговоры и благие пожелания, коих за период с августа 1991 года было более, чем достаточно.