Лексика и модели интеграции

Как вы лодку назовёте – так она и поплывёт.

Распад СССР в 1991 году тут же вызвал необходимость объединения новых постсоветских государств. Причин этому много: и военная безопасность, и налаженные экономические отношения, и культурно-историческая общность народов и т.д. Главное не столько причины, а следствие – какая модель интеграции была принята.

На месте Союза Советских Социалистических Республик (за исключением Прибалтики) в 1991-93 годах образовалось Содружество Независимых Государств (Commonwealth of Independent States). Методологически эта модель очень схожа с британской постколониальной моделью, которая до 1946 года так и называлась Британское Содружество наций, а сегодня просто Содружество наций (Commonwealth of Nations). Хотя Содружество закладывалось ещё в 19 веке, но именно распад Британской империи после Второй мировой войны вызвал необходимость смены прямого управления на косвенное (иначе влияние). И соответственно переход метрополии с директивы на политический арбитраж. До сих пор Британская корона имеет сильные позиции в 52 государствах – членах Содружества, а в 16 из них монарх Великобритании де-юре глава государства. По сути, эта концепция управления (влияния), которую позже назовут «мягкая сила» и поднимут с уровня доминионов до практически любого государства.

Нельзя отождествлять Британскую империю с Советским Союзом, но методологически Кремль в 1991 году перешёл с директивного управления на политический арбитраж. И совершенно неслучайно интеграционная форма получила в имени слово Содружество (Commonwealth), причём также как и в британском аналоге на первой позиции. Поэтому первую модель нашей постсоветской интеграции можно по праву назвать британской. Даже в цветовой гамме обоих содружеств есть сходство.

Однако процессы глобализации вызвали обратные процессы регионализации. Вообще методологически дуальные пары всегда сопутствуют друг другу интеграция-дезинтеграция, глобализация-регионализация. Регионализация закономерно необходима для создания крупных экономических субъектов с целью прорыва в новый технологический уклад 6-й и уже даже 7-й, то, что в СССР называлось научно-технической революцией.

В Европе это ознаменовалось созданием в 1993 году Европейского союза (European Union). Появился он на базе Европейского экономического сообщества (European Economic Community). То есть Community сменил Union причём оба слова не на первой позиции. Эту модель интеграции назовём европейской.

Главное отличие европейской модели от британской это сложная система принятия коллегиальных решений, обусловленная наличием достаточно суверенных государств. То есть вместо влияния (которое тоже есть) на первом месте сложные условно паритетные согласования.

Со сменой политического руководства России на рубеже 21 века изменилась и модель интеграции с британской на европейскую. Сначала в 2001 году было создано Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС, Eurasian Economic Community), а затем на его базе в 2014 Евразийский экономический союз (ЕАЭС, Eurasian Economic Union). Совпадений более чем достаточно. В именах разнятся только «европейский» и «евразийский». Этапы «сообщество»-«союз» (включая промежуточные Таможенный союз и Единое экономическое пространство) идентичны. Только мы прошли этот путь за 13 лет, а Европа за 36 лет (с 1957 года). В 2011 году В. Путин в программной статье даже выдвинул тезис «о создании гармоничного сообщества экономик от Лиссабона до Владивостока».

Главное в Евразийском союзе достаточно сложная коллегиальная система согласований и принятия решений, по принципу «одна страна – один голос». В ЕАЭС также как и в ЕС есть свой Совет, Комиссия и Суд. Нет только общего парламента, пока наверно. Введение общей валюты обсуждается и это тоже вопрос времени. Разумеется, нельзя отождествлять Евразийский и Европейский союзы, но методологически модели идентичны, что фиксируется даже на уровне лексики.

Третья модель интеграции советская нам хорошо знакома на примере СССР (USSR) – это Союз (Union). Главная её особенность – жёсткая централизация и директивное управление, что сближает союз с империей. Этот опыт интеграции не канул в лету безвозвратно. В 1997 году был создан Союз Белоруссии и России (Union of Belarus and Russia), а в 1999 году он преобразован в Союзное государство (Union State). Сегодня оба участника паритетны, но методологически эта стадия соответствует ранней стадии образования СССР, что проявляется не только в первой позиции слова «союз-union», но и предлагаемой символике.

Есть и четвёртая модель интеграции. По происхождению она английская, но дабы её не путать с британской, она скорее американская, поскольку в США получила своё развитие. Отличительный лексический признак «соединенный-united» на первой позиции: Соединённые Штаты Америки (United States of America), Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии (United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland). Главная особенность этой модели – сочетание централизации с широкой местной автономией (самоуправлением). Все попытки реализовать эту модель в России в 1990-е годы закончились неудачей.

Британская и европейская модели интеграции по сути конфедерации. Советская и американская – это унитарные (квази-унитарные, как Великобритания) государства, с оговоркой, что Союзное государство, пока конфедерация, но логически идёт унитаризму. Кстати, unitas (единство) и union однокоренные слова.

Итак, вышеизложенное можно представить в виде таблицы:

*Союзное государство – как ранняя стадия образования СССР.

Исторически Большая Россия (Великая Тартария, Российская империя, СССР, Евразийский экономический союз) никогда не существовала в виде сетевой структуры, как например Римская католическая церковь или финансовый интернационал, кем фактически стала Британская империя после распада. Основные глобальные конкуренты, сегодня – это США, Европа и Китай, все с иерархической структурой.

США и Китай унитатарны. Европейский союз медленно, но упорно движется в сторону «Соединённых штатов Европы». Что бы составить им достойную конкуренцию ЕАЭС логически придётся рано или поздно трансформироваться в унитарное образование. Оборонная база уже есть – ОДКБ. Единая евразийская валюта давно обсуждается. Остаётся выбор за будущей моделью интеграции – советской или американской. Причём речь не идёт о создании СССР-2 или аналоге США, это невозможно. Выбираться будет методологический принцип: «централизация+директива» либо «централизация+автономия». И хотя внутри России американская модель нежизнеспособна в силу, прежде всего приоритета обороны и безопасности, но в будущем Евразийском союзе такой, например, квази-унитарный вариант вполне вероятен. Однако советский опыт конечно более актуален. Политически этот вопрос встанет уже до 2030 года.