Ученость как концептуальная основа формирования глобального социума и ее исторические черты в практических императивах мировых цивилизаций

«Ученость — единственное, что в нас божественного и бессмертного: величайшие преимущества, которыми одарена человеческая природа, это разум и речь» Плутарх

Главной особенностью современного этапа развития человечества является универсализация законов совместной жизни людей и превращение мирового сообщества в глобальный социум, исторически намеченный становлением в XXI веке информационно-технологического уклада общественного производства. Направляющей силой этого социально-нравственного объединения человечества выступает наука как рациональна форма отображения общественным сознанием необходимых связей объективной реальности, определяющих созидательные потенциалы практической деятельности народных масс. Концептуальным отображением в общественном сознании универсальных зависимостей бытия служит «ученость» как максимально сконцентрированная созидательная энергия человеческого разума, нацеленная на согласование, идейное сопряжение «субъективных» интересов социальных групп и «объективных» условий их жизнедеятельности. В структуре общественного сознания «ученость» являет «высший» потенциал интеллектуальных способностей людей в познании действительности, характеризующий ее качественную определенность как самобытной реальности, способной к развитию на основе универсальных законов бытия. Если «научность» представляет внешние, количественные параметры объективной реальности, то «ученость» выражает ее внутренние, качественные основы и раскрывается в «научно-философском» понимании мировой целостности.

Объективированной формой реализации «учености» в практической жизни общества служит языковая среда «вербального общения» людей, раскрывающая целостность окружающей действительности в символических фигурах человеческой речи. Но самобытный строй речевого общения людей очень «многолик» по этнокультурным очертаниям, когда каждый народ, прислушиваясь к наставлениям всемирного Разума, строит собственный «идеальный образ» объективного мира и своего места в нем. Для уяснения «верной конфигурации» всеобщего смысла исторической практики человечества следует постичь «логику» развития концептуально-символических приоритетов в социальном пространстве языкового общения людей как основания их сознательных усилий по преобразованию окружающей действительности.

Общие контуры коллективной жизни людей обнажают темпорально-временные параметры своих исторических особенностей, выражающих разумную логику духовно-нравственного совершенствования человеческого рода в утверждении собственной свободы на основе развития общественного сознания от освоения опыта «прошлого» через открытия «настоящего» к приоритетам «будущего». Эта логика обозначена в действительности тремя эпохами истории человечества – Дикости, Цивилизации, Культуры, последовательно представляющими времена духовно-нравственного овладения людьми разумными потенциалами прошлого, настоящего, будущего. Первым этапом служит эпоха усвоения людскими массами «общих традиций» коллективной жизни, за которой следует период накопления общественным сознанием на основе разделения труда «особенностей» частного опыта, а затем приходит время культуры «будущего» как исторического пространства формирования целостного, креативно-общего понимания бытия в утверждении одухотворенного единства мирового социума: здесь индивидуально-личное восприятие действительности внутренне соединяется с коллективностью. «Итак, – констатирует Гегель, – всемирная история представляет собой ход принципа, содержание которого есть сознание свободы… первою ступенью является … погружение духа в естественность; вторая ступень – это выход из этого состояния и сознание своей свободы. Но этот первый отрыв (от естественности) не полон и частичен… Третьей ступенью является возвышение от этой еще частной свободы до ее чистой всеобщности, до самосознания и сознания собственного достоинства самой сущности духовности».

В гегелевской научно-философской системе мировой реальности историческая динамика человеческого сообщества определяется законом поступательно-логического развития мировым разумом видов бытия в требованиях «тождества», «различия», «единства» противоположностей и разворачивается в реализации общественной практики с юга на север, демонстрируя процесс расширения людьми своего жизненного пространства от наиболее благоприятных условий существования к освоению менее пригодных для жизни территорий. Принципы тождества (неизменности, постоянства), различия (столкновения, «противоборства», «соперничества») и единства (согласия, «конструктивного» примирения) последовательно выступают как генеральные установки действий людей в освоении окружающей действительности: во-первых, как выражение взаимной независимости, самодостаточности противоположных видов бытия; во-вторых, как реализация между ними «борьбы», «соперничества» в определении необходимого содержания исторической реальности, когда одна из сторон диктует другой направление развития, определяя границы ее изменений; в-третьих, как взаимное примирение, конструктивное согласование противоположных сил, требующее от людских масс культивирования творческих начал собственных действий и самоограничения своей первоначальной, частной, локальной воли.

В истории мировой Цивилизации, сменившей в развитии человечества эпоху полусознательной Дикости, также выделяют три основных этапа. Во-первых, это период «Древности» (Варварства) как эпохи сознательно-подражательной стратегии поведения членов «первобытных» родоплеменных сообществ, культивирующей дух «преемственности», наследования достижений коллективного опыта от поколения к поколению. Во-вторых, это время «Традиционного общества» как этапа «сознательно-консервативной» стратегии общественной жизни в условиях жесткой сословно-кастовой дифференциации населения. И в-третьих, это современный период «Инновационного социума» как времени «сознательно-изобретательской» стратегии действий людей в условиях стирания между ними «качественных» социально-классовых различий и их гражданского самоопределения на основе количественных показателей своих потребительских возможностей.

Подражательная стратегия жизни варварских племен Древности определялась присваивающим характером их хозяйства, ориентированным на природные процессы, и руководствовалась циклической моделью течения мирового времени. Этот циклический процесс полунатуральной жизни разрывается с переходом общества к классово-дифференцированному социальному строю, основанному на производственной специализации отдельных групп населения в реализации исторически значимых социальных функций. Усложнение видов производственной кооперации граждан определяет постепенное возвышение общественного сознания людей от прошлого через настоящее к будущему.

Жизнь «традиционного общества» строится на основе противопоставления стихийным изменениям в природе постоянства, неизменности своих организационных канонов, представленных государственно-правовым регламентом стран «восточного деспотизма», античного мира и средневековья. Культ «прошлого» сформировал нормативно-кастовую мораль государств «азиатского способа производства» времен «бронзового века». Жизненные потребности «настоящего» стали практическим истоком художественно-эстетического мировоззрения античного общества, тогда как идеальный смысл «будущего» определило религиозное самосознание граждан средневекового социума. Мораль, искусство и религия последовательно формируют самосознание традиционных социальных систем.

Если на этапе «традиционного общества» главной задачей общественного разума была консервация общепринятых норм коллективного поведения гражданских масс, обеспечивающая их освобождение от влияния стихийных сил природы, то художественно-эстетическое сознание эпохи Возрождения XV−XVI вв. перенацеливает волю людей на овладение природными процессами, требует перестроения общества в целях достижения наибольшей власти над природой. На смену господства в организации общественной практики канонов религиозной веры приходит власть научного разума. Именно потенциал научно-исследовательской мысли порождает современную инновационную эпоху развития человечества, утверждающую человека «властелином» природы, перестраивающим ее подобно Богу «по своему образу и подобию».

В развитии «инновационного общества» вновь воспроизводится временной цикл «прошлого-настоящего-будущего» в качестве генеральных ориентиров общественной практики, но уже на основе не «традиций» обыденного опыта, а концептуально-теоретических «открытий» научно-философского интеллекта. Дух «прошлого» определил юридическое мировоззрение буржуазно-дворянского общества «просвещенного абсолютизма» XVII−XVIII веков, связанного с особенностями атомарно-механической дифференциации труда в мануфактурном производстве той эпохи. Задачи «настоящего» сформировали политическое самосознание индустриального общества транснационального капитализма XIX−XX столетий. Проблемы построения «разумного будущего» становятся все более актуальным жизненным требованием нравственного сознания современного постиндустриального, информационного общества.

Наступивший XXI век станет кульминационной фазой в историческом развитии человеческого сообщества, представляющей его информационно-количественную глобализацию, раздвоенную по своим историческим возможностям в противоположности созидательных ресурсов научно-философского разума и разрушительного безумия новой мировой войны. Современная эпоха способна направить свой раскрепощенный «информационный потенциал» как для усиления конфронтации мировых держав, провоцируя убийственную для человечества вспышку термоядерной войны, так и для преображения действительности на основе братского сотрудничества стран и народов, социальных классов и цивилизаций в созидании социума духовной Культуры как способа организации совместных действий людей на основе приоритетов разумно-конструктивного общения. Идейная суть Культуры отвергает насилие как инструмент социального управления, отрицает войну как средство разрешения социальных конфликтов и утверждает стратегию «Мир во всем мире» в качестве генеральной доктрины претворения разумного будущего человечества.

Всеобщей формой закрепления продуктов духовного творчества людей служит Язык как универсальное средство их общения и самовыражения: следовательно, глобальное будущее «окультуренного человечества» будет определяться уровнем интеллектуального совершенства «языковых средств» человеческого общения. С помощью языка люди определяют все грани своей личной жизни и сводят их к необходимому и понятному единству. Поскольку каждый человек является личностью со своим особым духовным опытом, постольку всякое общение между людьми на основе взаимопонимания предполагает опору коммуникативного акта на творческую способность их разума, выражающего результаты личностного самоопределения, что утверждает язык в качестве генерального средства «культурной самореализации» людей и постижения ими мировой целостности. Поэтому конечная тайна мировой целостности хранится в законах символической реальности, устанавливающих универсальную связь пространства, движения и времени, определяющих необходимые границы мироздания. Законы Языка формируют целостную структуру бытия, выражают историю саморазвития мировой целостности и человеческого сообщества. Будущее человечества сегодня висит на кончике Языка, требуя от общественного Разума максимального внимания к историческим требованиям мирового Слова.

Признание Языка генеральным средством творческого самовыражения и конструктивного общения людей предполагает его понимание в качестве антиномической, саморазвивающейся целостности, выступающей как «единство противоположностей» символических форм женской и мужской ментальности, потенциалов порождающей и регламентирующей деятельности, возможностей синтетических и аналитических языков. Следовательно, на каждом формационном этапе полусознательного, «цивилизационного» развития человечества творческие силы общения людей концентрируются в соперничестве двух этнокультурных сообществ, поочередно доминирующих в исторической практике той или иной эпохи. Начало цивилизационного цикла развития человечества в период Древности не предполагает наличия «лидирующих» этнокультурных сообществ, которые пока еще качественно едины между собой в «сознательном» подражании природным процессам как представители коллективной энергии «человека разумного». Главной дифференцирующей особенностью человеческих сообществ того времени было отношение родства по материнской или отцовской линии.

Развитое, социально зрелое состояние коллективной жизни людей определяется познанием различий природной и социальной необходимости, формированием институтов государственной власти как «разумной основы» целенаправленного осуществления общественной практики независимо от природных факторов. Разумный строй этого духовно «продвинутого» состояния социальной действительности выражается в раздвоении символических оснований исторической жизни общественных формаций. Так, древнеегипетский и аккадский (ассиро-вавилонский) языки господствовали в жизни древнейших социально-государственных сообществ Бронзового века. Древнегреческий и латинский языки доминировали в Античную эпоху. Арабский и тюркский языки получили приоритетное развитие в период Средневековья. Испанская и французская речь стали символами мировой культуры во времена Возрождения и Просвещения, тогда как немецкий и английский языки утвердились в качестве всеобщих потенциалов научного познания и технического прогресса в Новейшее время XIX–XX столетий.

Вопрос об этнокультурных лидерах наступившего XXI века остается открытым для широкого научного обсуждения и социально-исторического уточнения. Может быть, таким «вербальным орудием» XXI века станет китайский язык как выразитель самосознания наиболее многочисленного этноса в современном «информационно-коммуникативном» социуме. Возможно, что этим символическим лидером нашего столетия окажется иврит как язык духовно наиболее независимого этноса, проявившего железную волю в своем национальном самоопределении, показавшего способность к творческому преодолению всех жизненных препятствий, утратившего 2000 лет назад свое государство и восстановившего его в ХХ веке. Но может быть, наконец, и русский язык скажет свое «верное» Слово современному социуму, переполненному страданием и так нуждающемуся в словах утешения и веры в светлое будущее, наполненных православным смыслом всеобщей любви между странами и народами.

Главной бедой всей прошлой «цивилизационной» истории человечества был ее антагонистический характер, связанный с противоборством социально-классовых группировок и этнокультурных сообществ в стремлении к присвоению материальных благ. Насилие одной части общества над другой и определяло логику социально-исторического процесса, когда в социальных и межнациональных войнах гибли миллионы людей и безвозвратно уничтожался огромный объем достижений материальной культуры человечества, сближая развитие общества с бессознательной эволюцией биологических видов. Далее такой «полу-животный», антагонистический характер развития человеческого сообщества становится невозможным, так как появились «глобальные» средства разрушения, способные уничтожить всю современную цивилизацию.

Нарастающая угроза самоуничтожения человечества заставляет мировое сообщество перейти от «материалистической стратегии» в реализации исторической практики к «идеально-духовной», максимально разумной, вполне «научной», основанной на внутренних, идеальных началах человеческих действий. Глобальные потенциалы социальной практики требуют от людей предельно выверенной стратегии в осуществлении исторического процесса, нацеленной на сближение и согласование идейно-нравственных установок основных этнокультурных объединений народных масс – «мировых цивилизаций» как ведущих субъектов современной общественной жизни и выявление среди них наиболее перспективной для дальнейшего поступательного развития человеческого сообщества.

Этнокультурные сообщества Южной цивилизации, формируясь в наиболее благоприятной для жизни природной среде, с наиболее богатым балансом биологических ресурсов, первыми утвердились на исторической арене в качестве лидирующих социальных систем времен Древности и Бронзового века. Южная природа воспитала эти народы в духе обожествления внешних факторов их жизнедеятельности. Поскольку «внешний характер» предметной реальности с наибольшей силой выражается в неизменном строе бытия, совершенно не зависящем от человеческих действий и не наблюдаемом во всей своей строгости в окружающей природе, постольку первоначальный стихийный натурализм, «объективировавший» воззрения первобытных народов в обожествлении природных стихий, замещается с возникновением раннеклассовых государств Бронзового века «объективистским», «объективно-идеалистическим» образом сущего, представляющим действительность как реализацию вечного, неизменного нравственного закона в организации человеческого сообщества и всего мироздания.

В наиболее систематическом виде мировоззрение народов Южной цивилизации представлено религиозно-идеалистическими концепциями индуизма, иудаизма и ислама: однако и здесь сохраняются следы исходного натурализма, отвергающего нравственное единство человеческого рода. С наибольшей очевидностью такой натурализм выражается в индуизме, идейно оправдавшем социально-кастовую дифференциацию людских масс по особенностям их хозяйственной деятельности. В этой социальной системе культивируется качественное различие нравственных установок в поведении представителей разных каст, когда отсутствуют всеобщие моральные императивы и духовное самоопределение людей переносится в пространство «загробного воздаяния», доверяется потусторонней необходимости. Та же привязанность общественного сознания к внешним различиям в жизни народных масс присутствует в иудаизме, противопоставившем благую жизнь еврейского народа как наиболее приближенного к божественному совершенству особенностям всех других народов. Более широкие перспективы духовного единения разных народов обозначил ислам, максимально упростивший нравственный регламент жизни людей, утвердивший пять «столпов веры» всякого правоверного и признавший джихад, священную войну его высшим нравственным долгом. В утверждении «войны» главным руководством жизни «правоверного» вновь обнаруживается мировоззренческий «натурализм», стирающий различия между обществом и животным миром, когда «война», «борьба за жизнь» оказывается главным законом социального бытия.

Повседневная жизнь народов южной цивилизации по причине ее привязанности к «внешней необходимости» носит, как правило, традиционный характер, следуя за динамикой природных циклов, и обретает «взрывной», «революционный» характер лишь при разрушении исторических препятствий на пути общественного процесса: эти народы по своей нравственной особенности предназначены мировой историей прежде всего для расчистки пространства общественной жизни от омертвевших форм социальной организации. Исторические корни подобной «деструктивной стратегии» общественного прогресса уходят, согласно Гегелю, в первобытное прошлое африканских племен, живших в основном природными ритмами и демонстрирующих свой особый психологический настрой лишь в периодических вспышках разрушительных действий. Таким образом, нравственный закон в жизни народов Южной цивилизации можно определить как закон «тождества и борьбы противоположностей», где постоянство, неизменность бытия служит объективным основанием для борьбы с социальным «инакомыслием».

Всемерная интеграция действий людских масс стала доминирующей нравственной установкой в жизни народов восточной цивилизации, социальным ядром которой выступил Китай. Народы Востока стали вторыми по времени генеральными субъектами социальной истории человечества, определившими жизненный уклад Традиционного общества. Их сознание, по мнению Гегеля, было озабочено резким разделением природного ландшафта на различные климатические зоны и жизненной необходимостью согласования разных видов трудовой деятельности в достижении общего блага, в поддержании социально-государственного единства страны. Поэтому главной чертой «восточной» культуры стало углубление и укрепление «традиции», разработка общих канонов социальной организации на основе «духовной иерархии», связующей телесную жизнь Земли с совершенным духом Неба. Характер народов Востока определялся потенциалами рассудочного, локально–приземленного мышления, сформированного пространственной изобразительностью иероглифического письма, приучившего народный дух к соблюдению традиционных норм разумного поведения и достижению успеха за счет перестроения элементов прошлого опыта. Преклонение Восточного мира перед примиряющим духом «конструктивной» социальной традиции существенно ослабляет личностный потенциал человеческого мышления, не позволяя ему в полной мере проявить изобретательность в освоении действительности, ограничивая его аналитические способности требованием всеобщего синтеза. В восточном мире, по оценке Н. Я. Данилевского, «анализ играл еще весьма слабую роль в умственной деятельности человека, находившегося под подавляющим влиянием великого целого». Духовным преодолением абсолютизации в социальном укладе восточной цивилизации власти целого над частным стала религия буддизма, направившая людей по пути индивидуального совершенствования своей души.

Однако личностная энергия «духовных практик» народов Востока не становится началом социального обновления, а служит сознательным ресурсом укрепления уже существующей нравственной традиции, выступает как дополнительный фактор продуктивной жизни народных масс на основе культивирования духа прошлого. Такая сознательная установка общественного сознания на укрепление нравственной традиции в жизни людей позволяет охарактеризовать главный принцип «восточного мировоззрения» как закон «тождества и единства противоположностей», в рамках которого «единство» как углубленное объединение исходных различий основывается на их неизменности, «самотождественности»: «иероглифы» общественной жизни не должны терять свой исходный, первородный смысл.

Народы западной цивилизации, проживая в крайне переплетенных между собой различных природных зонах, не способствующих быстрой консолидации населения в утверждении общих принципов поведения, стали лидерами общественного прогресса лишь с рождением теоретического естествознания, научившего людей способам согласования предметных различий силой спекулятивного, воображаемого синтеза. Характер западноевропейской цивилизации сформировался в природных условиях разнообразных, но пространственно ограниченных для спокойной жизни людей ресурсов, приучивших их к постоянной «борьбе за жизнь», к жесткой конкуренции в погоне за жизненными благами. Но та же конкуренция пробудила у них потребность в гипотетическом разуме, нацеленном на обновление бытия, на реконструкцию действительности силой «логического воображения». Практическим порождением такой спекулятивной стратегии в организации коллективной жизни людей стала современная Инновационная эпоха в развитии мирового сообщества.

Западный социум стал полной противоположностью восточной цивилизации, оказался социальным продуктом развития индивидуально-личностных способностей людей, концентрирующих свои усилия на достижении независимости от внешних факторов и этим обеспечивающих рост коллективной свободы. В отличие от Восточной цивилизации, культивирующей «общий уклад» повседневной жизни людей, Западное сообщество исповедует релятивистскую идеологию «мультикультурализма», отвергающую какие-либо «абсолютные ценности» помимо личного успеха. Индивидуальное благо человека – это и есть «высшая мера» ценностных приоритетов западной цивилизации, провозгласившей «свободу» нравственным руководством современного социума.

Субстанциональной основой «личной свободы» в мире служит «борьба противоположностей», которая и определяет динамический характер Западной цивилизации, выступающей в мировом сообществе как собрание вполне «свободных», «раскрепощенных» индивидов, лишь временно связанных друг с другом общим интересом в освоении внешней среды и всегда готовых силой отстоять свое право на свободу действий. В жизни западных народов «война» становится повседневной реальностью. Существенное привлечение к объяснению социально-исторического процесса потенциалов духовной свободы, нацеленной на обновление бытия, позволяет охарактеризовать главный принцип Западной цивилизации как закон «борьбы и единства противоположностей», в рамках которого единство следует за борьбой, когда «борьба различий», максимальное «расхождение противоположностей» выступает основанием их единства в осуществлении общественной практики. Таким образом, действительным проявлением человеческой свободы, согласно нормам «западного мышления», служит практическая сила в преобразовании действительности, обусловленная аналитическим строем научного мышления и изобретательностью технического разума. Однако безмерный культ «силы» может сегодня привести род людской к самоуничтожению.

Мировое сообщество нуждается ныне не просто в силе, способной уничтожить жизнь на Земле, а в достижении разумной, созидательной свободы человеческих действий, нацеленных на совершенствование окружающей действительности, на объединение людей чувством взаимной любви, идеей «коллективного спасения». Путь к такому «спасению» указало православие, увидевшее в страданиях Христа высший «нравственный закон» земной жизни человека, жертвующего собой ради жизни будущих поколений и тем побеждающего в себе всякое зло. Идея «самопожертвования» определяет высший нравственный смысл православной веры, не характерный для прагматической социальной политики католицизма и агрессивно-наступательной практики протестантизма. В православии, отмечает Гегель, «обнаруживается, как христианская религия может быть абстрактною и в качестве таковой слабою именно потому, что она так чиста и духовна в себе». Практическим выражением этой «чистой нравственности» стало в ХХ веке «русское учение» Льва Толстого о непротивлении злу насилием. Другими словами, мировое Зло побеждается не «насилием», а подвигом «самопожертвования», высшим проявлением которого становится духовный настрой «творческого обогащения» социального бытия.

Если руководством «восточного мышления» служит идея «абсолютного единства и относительной борьбы противоположностей», а практическим императивом западного мышления выступает постулат «абсолютной борьбы и локального единства противоположностей», то генеральным ориентиром русской души становится сверхлогический принцип «творческой свободы», признающий универсальный размах в мире как «борьбы», так и «единства» противоположностей и предоставляющий человеку право на собственный выбор своего пути в мире. Нравственный смысл этого выбора состоит в столкновении сил добра и зла в душе человека и преодолении им собственного ничтожества силой «творческого вдохновения». «Здесь тайна русского духа, - констатирует Бердяев. - Дух этот устремлен к последнему и окончательному, к абсолютному во всем; к абсолютной свободе и к абсолютной любви». Конечной тайной исторической жизни человечества является дух творчества, пробудить который к социальному действию и призван всечеловеческий, соборный настрой Русского языка.