Слово о расколе христианской церкви на восточную и западную, коммунистах и российской конституции

Основным направлением христианской религии, мейнстримом, является католицизм. Западная, Римско-католическая церковь с центром в Ватикане. По числу последователей католицизм превосходит не только боковые ответвления христианства, но и каждую из прочих так называемых «мировых» религий, кроме мусульманства. Во всём мире католиков около 1,2 миллиардов, причём, что важно, подавляющие большинство католиков принадлежат к единой организации. В этом смысле католицизм не только самая многочисленная мировая религия, но и единственная единая мировая религия, так как мусульмане разделены на суннитов, которые в свою очередь подразделяются на несколько мазхабов, шиитов, разделённых на множество движений, отдельно и особо стоят суфии, и так далее. Единая умма (община) мусульман, управляемая одним халифом – всего лишь мечта и цель исламских фундаменталистов, в то время как у католиков такое единство под скипетром Папы Римского давно достигнуто и сохраняется веками.

Вторым по численности направлением в христианстве является протестантизм, насчитывающий около 800 миллионов последователей, разделённых на множество конфессий, а православные – третьи по количеству с большим отрывом, насчитывая около 200 миллионов в своих рядах. То есть, в 6 раз меньше, чем католиков и в 4 раза меньше, чем протестантов. Причём, что важно: если католики объединены в одну религиозную организацию, то православные разделены на 15 автокефальных и 6 автономных православных церквей. Одной из оных является Русская православная церковь, насчитывающая, по разным подсчётам от 20 миллионов до почему-то 219 миллионов (в таком случае русских православных было бы больше чем русских и больше чем православных). Скорее всего, можно говорить о 50-70 миллионах верующих или условно-верующих, так или иначе соотносящих себя с Русским православием Московского патриархата. Это очень много. И всё же примерно в 20 раз меньше, чем паства Папы Римского. А учитывая то, что католицизм распространён в Латинской Америке с её хорошей рождаемостью, демографическая база католицизма не сужается, а растёт.

Когда мы говорим о христианстве в культурно-историческом смысле, мы подразумеваем par exellence католицизм. Когда мы говорим о том, что христианство является мировой религией, мы совершенно точно говорим о католицизме. Русское православие, англиканство, методизм, баптизм, мормонизм и учение свидетелей Иеговы не являются в полном смысле этого слова мировыми религиями, хотя, надо признать, что и сам термин «мировая религия» устарел. Русское православие само представляет себя преимущественно национальной религией русских, а мировая религия потому так и называлась, что выходила за рамки народов, стран и континентов. В современных российских школах по предмету религиоведения преподают как мировые религии ислам, буддизм, иудаизм и православие (именно так). Весьма специфический выбор, надо сказать. В науке принято считать, что ко времени возникновения термина (в 19-м веке) к мировым религиям относили 3: христианство, ислам, буддизм. В 20-м веке добавили даосизм, иудаизм, индуизм и синтоизм и мировых религий стало 7. А в 21-м веке «титул» потерял смысл. В нашу эпоху информационной прозрачности и демографической мобильности каждая религия является «мировой», с одной стороны, а с другой стороны возрастает значение «мировых» религий как средств национальной самоидентификации и разграничения в современном гетерогенном обществе.

Христианство – это, в первую очередь, католицизм, во вторую – протестантизм. Протестантизм вырос из отрицания католицизма, из протеста против Римско-католической церкви, о чём говорит и само имя «протестантизм». Тем не менее, протестантизм теснейшими узами связан именно с католицизмом, не с православием. О роли же протестантизма в становлении современной западной цивилизации сказано предостаточно.

Для подавляющего большинства христиан, и не только в Европе, но и по всему миру, как и для большинства так или иначе осведомлённых жителей планеты, включая но не ограничиваясь теологами, культурологами, историками и так далее, православие, наследник Восточной христианской церкви, в частности, Русское православие, выглядит как недо-христианство, христианство 2-го сорта. Именно православие является схизмой, расколом, отклонением от основного течения христианства, католицизма, а не наоборот. Иначе придётся признать, что более миллиарда католиков всего мира являются схизматиками, раскольниками, а истинная церковь Христа сохранилась только в Москве и ещё кое-где по мелочи. Это, наверное, должно приятно греть православное самолюбие. Но с точки зрения вселенского характера, декларируемого самой христианской церковью, выглядит весьма странно. И в таком случае логично будет пойти ещё дальше и признать, что в самом Русском православии истинную веру сохранили только раскольники-староверы, а большинство православных, принадлежащих к официальному никонианскому православию, являются отступниками.

Православие, будучи схизмой, расколом, в то же самое время не может быть признано новым течением, реформой или ересью христианства, поскольку не содержит почти ничего принципиально нового по сравнению с католицизмом. Реформаторским по отношению к католицизму стали конфессии протестантского толка. А Восточная церковь явилась всего лишь схизмой, организационным расколом, имевшим причины национальные и политические, но почти никак не подкреплённым доктринально. Таким образом, православие остаётся в своих основах тем же самым католицизмом, только отколовшимся от вселенской церкви, а потому недо-католицизмом и католицизмом второго сорта. И вот это принципиально вторичное течение христианства было заложено как краеугольный камень русской и российской государственности.

В этом и ни в чём ином истинная глубокая причина того, что Россия склонна рассматривать себя саму как недо-Запад; как то, чему только ещё предстоит стать Западом и обрести в этом своё истинное бытие; как Запад второго сорта. Потому Россия должна сверять свои часы по Римскому, Лондонскому или Вашингтонскому времени. Именно это и ни что иное мешает русскому народу и собранной его политическими и ратными трудами великой России понять свою инаковость и свой действительный особый путь, который состоит не в том, чтобы доказать наконец Западу, что мы тоже Запад и не в том, чтобы доказать христианам всего мира, что мы тоже христиане и даже более лучшие чем они христиане, а в нашей уникальной евразийской позиции. Глупо сомневаться в том, что Россия связана с Западом! Россия близка Западу, западной цивилизации, западной культуре, чрезвычайно близка. И христианство является как раз формой и символом этой близости. Россия близка Западу, но не тождественна ему. Потому что Россия близка также и Востоку, Азии, Сибири, персам, тюркам и многим ещё, кого Запад воспринимает только как врага или как пищу. И эти, иные родственные связи имеют иные, отличные от христианства формы, которые тоже весьма важны для России как для отдельной самостоятельной цивилизации.

Советский большевизм, отказавшись от идеологической дикатуры христианства, одновременно избавился и от комплекса неполноценности, от культурной зависимости, от диктатуры Запада, сдал в утиль вечную роль номера второго и сам себя назначил номером первым в мировой политике и истории. Советская Россия стала указывать путь и половина планеты с радостью последовала за ней. Всего-то надо было сбросить условных «попов» с их идеологических «колоколен» (это метафора: ни в коем случае не оправдываю никакого насилия по отношению к верующим и к священнослужителям и не призываю к таковому; напротив, всячески осуждаю).

Для того, чтобы избавится от комплекса вины, зависимости, ущербности, от заискивания перед Западом, от низкопоклонства и подражательства, нам стоит критически отнестись к роли и месту христианства, даже в его национализированной форме православия, в нашей истории. Безусловно, нельзя мазать христианство только чёрными красками. Христианство, в особенности православие, сыграло огромную положительную роль в развитии и расцвете русской культуры, российской государственности, во включении русской цивилизации в общемировой контекст. Это следует признать и отметить. Однако говоря о великой и благой роли православия нельзя забывать по-крайней мере о двух моментах.

Во-первых, значительным преимуществом православия перед католицизмом, тем самым плюсом, который весьма способствовал великому успеху российской государственности на широких просторах многонациональной и многоконфессиональной Евразии, был сравнительно мягкий характер православной экспансии, сравнительная веротерпимость и сравнительная несвязанность Русской православной церкви с государственной властью и актуальной политикой. Те, кто сейчас стремятся политизировать православие, на самом деле разрушают традицию самого Русского православия и следуют западному и католическому по своему происхождению «цезарь-папизму».

Во-вторых, строго говоря, следует различать православие народное, впитавшее в себя русские обычаи, порядки, верования, ставшее на века формой существования русского духа, и православие официальное, «поповское», или, что то же самое, священническое. Нынешнее «возрождение православия» является, конечно же, возрождением его священнической версии, потому что народная вера в значительной степени утеряна, не только из-за советского атеизма, но и просто в силу времени, технического и научного прогресса, распространения образования, смены образа жизни и занятий, и принудительному восстановлению не поддаётся.

Если оставить в стороне духовную сторону христианства и его нравственно-воспитательную роль, которые, конечно же, присутствуют в христианстве, как и в других традиционных религиях, и рассматривать только социально-политический и исторический аспекты, то мы увидим, что христианство развилось из весьма загадочного ближневосточного мистического учения и культа воскрешения мёртвых «во плоти», то есть, в этом теле, каковое учение было воспринято государственным аппаратом Римской Империи во времена глубокого идеологического кризиса и далее было поставлено на службу римскому империализму. И уже в таком качестве учение это начало своё триумфальное шествие по миру. Все последующие века и доныне христианство являлось и является главной опорой западного, европейского религиозного и культурного фундаментализма, обоснованием, оправданием и социальной технологией западной экспансии, западного империализма и колониальной политики! Принимая христианство в любом его толке и изводе страна и народ неизбежно становятся религиозной, культурной, политической, экономической колонией Западного мира, центр которого может быть в разное время в Риме, в Лондоне или в Вашингтоне, но никогда не в Москве.

Однако Москва могла бы стать центром своего собственного Евразийского мира. Но только отказавшись от христианской вторичности и осознав своё первородство, как большевики, которые стали первыми в установлении советской власти и социалистического строя и повели за собой народы и страны не только Евразии, но и всего мира. Так, а не иначе можно выйти из тесноты на оперативный простор, из узких рамок чужих критериев и оценок в широкую степь свободы собственного исторического творчества. Нынешний же неуместный, несовременный и несвоевременный, безнадёжно запоздалый возврат к «государственному православию», паче чаяний служит не возвышению России как уникальной и самостоятельной цивилизации, в чём нас пытаются уверить, а, напротив, к сохранению для России вторичного, периферийного положения. С точки зрения марксовского определения идеологии как «ложного сознания» православие как государственная идеология есть ложное искажённое отражение действительного и удручающего статуса России как страны навечно недоразвитого периферийного капитализма.

Сказанное выше в полной мере относится к церкви как к социальному и политическому институту, к христианству, как государственной идеологии, используемой в политических целях. Сказанное не относится к христианству как к индивидуальному духовному пути верующего человека. Вера является сугубо личным, интимным пространством личности. Верующие христиане, как и мусульмане, буддисты, индусы и все прочие должны быть уважаемы и надёжно защищены государством от посягательств на их права и чувства. Все жители России имеют равные права исповедовать любую религию или не исповедовать никакой.

Коммунисты, будучи членами политической партии и сторонниками идей социального равенства, справедливости, социалистического государства, коллективной экономики и так далее, в настоящее время вовсе не обязаны все поголовно быть воинствующими безбожниками. Коммунисты могут быть и верующими, и агностиками, и нейтрально относящимися к вопросам вероисповедания. И никакое отношение к вере никак не дисквалифицирует коммуниста и не должно быть поводом для дискриминации. Однако никакое отношение к вере не должно и насаждаться в политической партии как обязательное к принятию всеми членами партии. Отношение к религии есть глубоко личное дело каждого человека, даже если он партиец.

Прежде, чем смеяться над «православными коммунистами» или критиковать коммунистов за национал-патриотизм, надо постараться осознать непреложный, объективный, не зависящий от нашей воли и восприятия факт: в отсутствие политической жизни в России, в отсутствие широкого спектра реальных политических партий и организаций, единственная хотя бы формально допущенная к участию в государственной политике оппозиционная народная партия, Коммунистическая Партия Российской Федерации, неотвратимо становится и неизбежно является не партикулярной политической партией как таковой, а широким фронтом левых, социалистических и патриотических сил. Потому в КПРФ предсказуемы и возможны широкие вариации личных убеждений, от народного державничества, русского социализма, до политического евразийства и коммунистического интернационализма. И названные политические проекты вовсе не обязательно должны находится в прямом и разрушительном конфликте друг с другом. Напротив, программа КПРФ вполне способна соединить различные народные движения и силы под своим знаменем – знаменем великой советской социалистической России. Разнообразие мнений и позиций в самой партии вполне допустимо и даже желательно.

Например, председатель ЦК КПРФ Геннадий Андреевич Зюганов может иметь своё мнение относительно последствий раскола христианской церкви и высказывать его, однако в этой части мнение председателя не может быть обязательным для всей партии. Товарищ Зюганов может испытывать симпатию к православию как к части русской культуры. Есть члены партии, которые не только симпатизируют христианству, но и являются активными верующими, совершают обряды, соблюдают посты и так далее. Еесть и те, кто более склонны к исламу или другой конфессии. И ещё больше тех, кто относится к любой религии скептически. Свобода совести должна безусловно соблюдаться в партийных рядах.

Как и во всём государстве. Ведь согласно действующей Конституции России, все религии отделены от государства, никакая идеология не может быть установлена как обязательная, каждый имеет право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, дискриминация по вопросам веры не допускается. Конечно, «ельцинская» Конституция далеко не совершенна. Товарищ Зюганов указал на то, что в Конституции России нет упоминания о русском народе, составляющем абсолютное большинство населения нашей страны. Об этом же говорил и знаменитый режиссёр, коммунист, товарищ Бортко. Следует устранить этот недостаток. Было бы правильно и справедливо внести в Конституцию положение об исключительной роли русского народа. Это признание очевидного. В конце концов, в советском гимне были такие строчки: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Именно Русь сплотила, не было в этом никаких сомнений ни у кого в СССР.

Но любые намёки на православие как на государственную религию и обязательную идеологию абсолютно недопустимы. Признание роли русского народа сплотит Россию. А выпячивание одной религии разрушит наше единство. Преимущество России в её цветущей сложности, а не в унификации всего подряд, от политической жизни до духовной. Признание особой роли русского народа и декларирование особого положения православия – не одно и то же. Потому что русский народ не характеризуется какой-то одной конфессией или идеологией. Утверждать такое значит не понимать, принижать и оскорблять русский народ. Русские давно уже не архаическая сельская масса, русские есть народ современный, цивилизованный, городской, образованный, культурный, склонный к широте и полноте взглядов, мнений, мировоззрений. Русские тем и отличаются от многих прочих народов, потому и занимают такое выдающееся положение, что далеко превозошли архаичность, сохранив, тем не менее, традиционность. И важнейшей частью великой традиции великого русского народа является не обязательное православие, а присущая русским веротерпимость, умение соединять народы и культуры и руководить ими в едином государстве, и сохранять, в том числе, своё собственное единство, не причёсывая всех, даже и всех русских, под одну гребёнку. Не надо толкать народы России в прошлое, а саму Россию – к внутренним конфликтам и развалу.

Потому не следует выпячивать православие, не следует политизировать христианство или любую другую религию, а лучше оставить вере её естественное место в душах и личной жизни людей, не в политике, и снова решительно отделить церковь от государства, что, несомненно, послужит благу и церкви, и государства, и всего российского общества.