Позорящие наказания в поисках шанса на справедливость

Одними из древних наказаний, которые возлагали люди на соплеменников, были позорящие или устыдительные наказания. Они преследовали цель публично опозорить и унизить нарушителя установленного жизненного уклада. Поначалу они применялись для решения конфликтов в народном быту. К примеру, у некоторых народов после свадьбы на родителей нецеломудренной невесты надевали хомуты и водили их по селу. Повсеместно встречается обычай выставлять на обозрение вора вместе с украденной вещью.

Впоследствии позорящие стали применять в обычном (уголовном, гражданском, военном) и церковном праве. Они применялись как символические наказания самостоятельно, или были придатком к другим, более тяжким наказаниям, например, к смертной казни.

Формами позорящих наказаний являлись: выставление у позорного столба, надевание ошейников и иных позорящих нарядов, надевание на преступников предметов его преступления, изгнание из города позорящим образом (метлами и т.п.). Существовали специальные обряды шельмования - облачение в шутовские наряды, публичное сечение розгами и кнутом.

Позорящими наказаниями обычно считают наказания телесные, которые у всех народов считались и считаются бесчестящими. Однако в широком смысле позорящие или устыдительные наказания направлены исключительно на унижение личности, лишение чести и состоящие обыкновенно в исполнении над виновным разных обрядов, долженствующих сделать его посмешищем в глазах толпы и причинить ему нравственное страдание сознанием собственного позора. Таким было, к примеру, принудительное заявление осужденным своей вины и раскаяния или перед потерпевшим, или перед целым обществом. Подобное испрошение прощения соединялось с унизительными обрядами (стояние на коленях, целование рук и т.п.). Под влиянием католической церкви было введено публичное покаяние и отречение от заблуждений. По старому французскому праву осужденного приводили к дверям церкви или суда, и он босой, в одной рубашке, становился на колени с горящей свечой в руках и веревкой на шее, громко заявляя о совершенном им преступлении, просил прощения у Бога, короля, судьи и потерпевшего. В Австрии еще в XVIII веке проститутки приводились в одной рубашке в воскресенье к церкви, где им обрезали волосы, мазали голову дегтем, секли и в телеге вывозили за город.

В России позорящие наказания широко стали применяться с начала XVIII века. Артикулами Петра I введены были следующие наказания: нанесение палачом удара по лицу, повешение за ноги после казни, шельмование, т.е. «тяжелое чести нарушение, которого имя на виселице прибито и шпага его от палача переломлена и вором (шельм) объявлен будет». До 1880 года в России существовал «обряд публичной казни», введенный законом 21 января 1846 года: преступник, приговоренный к ссылке на каторгу или на поселение, отвозился на место казни на черных дрогах. Еще одним видом позорящих наказаний были железные кандалы и деревянные колодки (последние были в каждой деревне и хранились на церковной паперти). Колодками наказывались мелкие воры, непослушные слуги, бражники, картежники и др. В Польше и Малороссии им соответствовал гусак. Другие позорящие наказания: яркоцветные буквы, нашивавшиеся на платье (за богохульство, пьянство, а также беднякам, пользовавшимся пособием от общины), надевание уздечки, вешание на шею точильного камня, обмазывание смолой и осыпание перьями…

В конце XIX века большинство правоведов полагало, что позорящие наказания являются институтом вымирающим, поскольку современные законодательства стремятся не к опозорению, а к исправлению преступника. Однако, изучая проблему, можно сказать, что институт древнейшего из способов воздействия на людей, уклоняющихся от исполнения правил и норм поведения в обществе, не исчез, лишь трансформировался. Из него были изъяты телесные наказания. Но на смену им пришли иные. К примеру, в связи с развитием средств массовой информации появилось новый вид позорящих наказаний – публикация на страницах газет и журналов сведений, умаляющих честь и достоинство виновных в преступлении.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона указывал: «Из устыдительных наказаний доныне сохранились у нас в уложении о наказаниях: опубликование осужденного через ведомости сенатские, обеих столиц и губернские (ст. 58), выведение из биржевого собрания через биржевого старшину (ст. 1276) и выставление имени в биржевой зале (ст. 1278)». Кстати, в Советском Союзе публикация в средствах массовой информации сообщений о нарушениях норм морали и права была одним из действенных способов воздействия на правонарушителей. В современной России появилось основание для увольнения должностных лиц – в связи с утратой доверия. Это доверие утрачивается, в том числе, и в результате работы журналистов.

В современном Уголовном кодексе Российской Федерации видами наказаний являются среди прочих:

‑ лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;

‑ лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград.

Данные виды наказаний со всей определенностью можно отнести к наказаниям, ущемляющим честь и достоинство лица, в отношении которого вынесено судебное решение. Другим наказанием является сохранение непогашенной судимости у лица, в отношении которого наказание уже исполнено. Это влечет для него определенные ограничения в правах, что можно рассматривать, прежде всего, как позорящее.

Современные требования открытости и гласности судебного разбирательства сделали обязательным размещение на сайтах судов вступивших в законную силу судебных актов. По сути, Интернет стал тем позорным столбом для всякого человека, в отношении которого вынесен обвинительный приговор или иное судебное решение. Сайты судебной системы России стали по сути своей средством массовой информации о совершенных в стране преступлениях, о недобросовестном исполнении договоров и т.д..

Это еще одно свидетельство того, что позорящие наказания не исчезли из юридической практики, а трансформировались. Глобальное обнародование каждого судебного решения не воспринимаются в качестве дополнительного наказания. Но ведь в случае, когда судебное решение неправосудно, вынесено с нарушением норм права и без учета всех обстоятельств дела, именно это публичное обвинение оказывается наиболее тяжелым следствием для осужденных, для их родственников. История советской и российской юриспруденции пережила несколько волн реабилитационных дел - необоснованно репрессированные, переселенные народы, расказачивание.

То, что каждое судебное решение обладает признаками, позволяющими оценивать его как документ, порочащий лицо, в отношении которого оно вынесено, позволяет для защиты нарушенных прав воспользоваться положениями статьи 23 Конституции Российской Федерации: «каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени».

Предусмотренное статьями 23 и 46 Конституции РФ право каждого на защиту своей чести и доброго имени, а также установленное статьей 152 Гражданского кодекса РФ право каждого на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации от распространенных не соответствующих действительности порочащих сведений могут и должны стать основанием для пересмотра дел, которые приняты судами в нарушении действующего законодательства.

Однако в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» указывается, что «не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок».

Действительно, Уголовно-процессуальный кодекс РФ и Арбитражный процессуальный кодекс РФ предусматривает многоступенчатую систему обжалования: апелляционные, кассационные и надзорные инстанции. Но для обжалования приговора или иного решения суда первой инстанции УПК РФ отводит всего 10 суток со дня его провозглашения. АПК РФ для обжалования решений суда первой инстанции отводит месяц.

Для кого-то эти сроки достаточны для реализации прав. Но суды принимают порой решения в отношении лиц, которые даже не приглашаются для участия в судебных разбирательствах, а поэтому вынесенные судебные решениях для них оказываются сюрпризом. Один из типичных примеров – отказ в привлечении поручителя по договорам к участию в судебных разбирательствах. Казалось бы, Договор поручительства – это неотъемлемая часть Договоров займа или лизинга, а потому рассмотрение этих Договоров в суде без привлечении поручителя в качестве ответчика или третьего лица, противоречит нормам права: «Решение тяжбы между двумя лицами не может быть ни во вред, ни на пользу для третьего лица» (Res inter alios acta aliis neque nocēre, neque prodesse potest). И тем не менее подобное решение об отказе участвовать в судебном деле было вынесено в адрес поручителя Постановлением Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 6 ноября 2013 г. № Ф01-11766/13 по делу № А82-14329/2011.

Впоследствии поручитель уже в бесспорном порядке привлекается к исполнению судебного решения. Заметим, поручитель по Договору лизинга при этом лишается права в соответствии с пунктом 1 статьи 365 ГК: «К поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора». Так что для участников судебных процессов, в отношении которых принимаются сомнительные решения, существование сроков обжалования и вообще превращается в фикцию.

В условиях, когда опротестовать судебное решение невозможно в силу истечения сроков исковой давности, появляется реальная возможность восстановить нарушенные права, если поставить приоритетом защиту достоинства, чести, деловой репутации и доброго имени лица, в отношении которого вынесено несправедливое или сомнительное решение.

Однако такой срок установлен не для всех случаев, рассматриваемых в юридической практике. В соответствии со ст. 208 ГК РФ, исковая давность не распространяется на требования, вытекающие из нарушений личных неимущественных прав, в том числе права на защиту чести и достоинства. То, что исковая давность не распространяется на требования о защите чести, достоинства, деловой репутации, заявленные в порядке п. 1–3,5–7 ст. 152 ГК РФ, подтверждено и п. 10 Постановления № 11 Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 года.

Таким образом, заинтересованное лицо вправе обратиться за защитой своих чести и достоинства в любой период времени с момента распространения порочащих его сведений, в том числе и содержащихся в судебных актах. А ст. 150 ГК РФ определяет, что «личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя». Так что даже за умершим, в отношении которого имеется вступившее в законную силу решение суда, остается право на восстановление доброго имени.

Итак, поскольку всякий судебный акт, направленный против личности, несет, к тому же, еще и позорящий смысл, включает элементы умаления чести и достоинства, у обвиненного в правонарушении или преступлении объективно имеется способ восстановления справедливости в случае нарушения прав личности и процессуальных норм. На это обстоятельство хотелось бы обратить внимание и предложить эту тему для углубленного изучения и осмысления. Таким образом, есть возможность и возвращаться к пересмотру неправосудных приговоров и судебных решений вне зависимости от сроков, когда они были вынесены. Данное обстоятельство, безусловно, позволит повлиять и на качество работы судебной системы.