Русский императив в развитии мирового сообщества XXI века

Человечество продвигается к лучшему будущему, исправляя ошибки прошлого. Чтобы увидеть будущее, надо постичь прошлое. В конце ХХ столетия произошла глобальная геополитическая катастрофа – рухнула мировая система социализма и распался Советский Союз, обеспечивавший ее военную мощь в противостоянии с североатлантическим блоком. Крах системы социализма способствовал переходу исторического развития человечества на новый уровень социальной дивергенции, порожденный не противоборством экономических классов, а духовными приоритетами в жизнедеятельности народных масс, сплоченных в самобытные социокультурные организмы – цивилизации, действующие не по логике внешнего принуждения, а в силу нравственного побуждения. Наступивший XXI век будет эпохой межцивилизационного соперничества. Цивилизация представляет собой технократический способ организации коллективной жизни людей в максимально широких духовно-практических основаниях, определяющих ее качетвенно самобытный характер и выражающих ценностные установки действий людских масс в претворении идеального будущего. Другими словами, нравственные идеалы определяют природу и судьбу цивилизаций.

Выдвижение цивилизаций на передний план исторического процесса сопровождалось обострением противоречий между ними, переросших на рубеже столетий в непрерывную череду военных столкновений, нацеленных на глобальную переделку геополитической конфигурации современного социума. Сегодня можно в полный голос говорить о реальности Третьей мировой войны, межцивилизационной по социально-историческому смыслу и гибридной по разнообразию используемых средств. Главным претендентом на победу в новой схватке за мировое господство выступает западная цивилизация, склонная по натуре к «миссионерской» деятельности в перевоспитании «отсталых народов», мало отличимой от внешней экспансии, наиболее развитая в технологической оснащенности и уже уничтожившая главных своих противников в исламских странах южной цивилизации. Ныне Запад перешел к новой стадии в утверждении своего мирового порядка – произвел «революционный слом» конституционной власти на Украине как «буферной зоне» русского мира и начал массированную экономическую атаку на Россию как геополитического лидера северной цивилизации. Таким образом, втягивание Русского мира в Третью мировую войну было непосредственно связано с прозападной киевской революцией в феврале 2014 года и последующим выступлением русскоязычного населения Украины против насильственной смены власти в стране. Поражение России в столкновении с логикой очередного западного блицкрига поставит Китай как геополитический центр восточной цивилизации в безвыходное положение и заставит склониться перед мощью Запада. Поэтому идейная стойкость «русского духа» в сопротивлении западной экспансии становится ныне решающим фактором в исторической судьбе человечества XXI века.

Победа в развернувшейся схватке мировых цивилизаций за «свое будущее» будет определяться нравственной силой их жизненных принципов, мощью духовных ресурсов. Идейной сутью практических действий народов южной цивилизации, взращенных устойчивым балансом биологических ресурсов южной природы, стал космоцентризм как нравственная установка людей на организацию своей жизни согласно природным ритмам рождения и смерти. В соответствии с этой максимой сознание народов юга имеет в основном чувственно-эстетический характер, определяется опытом внешних впечатлений, когда разум следует за эмоциональными переживаниями, подчиняясь повелениям внешних условий окружающей социо-природной среды. Поэтому их жизнь напоминает по своему темпераменту природные циклы бурного весенне-летнего роста и последующего осенне-зимнего замирания, нацеленного на сохранение достигнутого до следующего момента исторического обновления. В нынешних условиях нарастающего глобального экологического кризиса такая стратегия общественной практики получает существенное нравственное оправдание, но в малой степени содействует нравственному совершенствованию человеческого сообщества. В наиболее осмысленном виде эта природно-космоцентристская стратегия коллективной жизни людей закрепилась в общественном укладе народов Индии, представленном социально-кастовой дифференциацией людских масс по особенностям их хозяйственной деятельности, разделяющих граждан качественным различием нравственных регулятивов, когда отсутствуют всеобщие моральные императивы и духовное самоутверждение людей переносится в пространство «загробного воздаяния», доверяется потусторонней необходимости.

Практическая деятельность народов южной цивилизации по причине своей чувственной зависимости обретает инновационный характер лишь при разрушении исторических препятствий на пути общественного прогресса и отборе наиболее простых, вполне «естественных», «общепонятных» форм социального общежития. Эти народы предназначены мировой историей прежде всего для расчитски жизненного пространства от омертвевших форм социальной организации. Такими «бичами божьими» мировой истории, по оценке Данилевского, были «гунны, монголы, турки, которые совершив свой разрушительный подвиг, помогши испустить дух борющимся со смертью цивилизациям и разнести их остатки, скрываются в прежнее ничтожество. Назовем их отрицательными деятелями человечества» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа). Исторические корни подобной «деструктивной стратегии» общественной жизни уходят, согласно Гегелю, в первобытное прошлое африканских народов, живущих в основном природными ритмами и проявляющих свой особый характер лишь в периодическх вспышках разрушительных действий. «Эти народы, - констатирует германский диалектик, - долго остаются спокойными; но вдруг они начинают волноваться и тогда совершенно выходят из себя. Разрушение, являющееся результатом таких вспышек, происходит вследствие того, что эти бессодержательные и бессмысленные волнения вызываются более физическим, чем духовным фанатизмом» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории). Нравственным преодолением чувственной зависимости южных народов стало рождение исламской религии, четко обозначившей всеобщие каноны достойного, общесоциального поведения людей, но также признавшей «джихад» главной обязанностью мусульманина. Вся жизнь подлинно правоверного мусульманина есть не что иное, как непрерывная «священная война». «Мусульманская воинственность и предрасположенность к силовым решениям конфликтов, - отмечает С.Хантингтон, - являются реальностью конца двадцатого века, и этого не могут отрицать ни мусульмане, ни не-мусульмане» (С.Хантингтон. Столкновение цивилизаций). Сегодня воинственный дух исламских народов направлен на разрушение богомерзких форм жизни западной цивилизации.

Если народы южной цивилизации нацелены своими чувствами прежде всего на разрушение внешних преград на пути к вольной жизни, то сознание восточно-азиатских народов изначально озадачено резким разделением природного ландшафта своего обитания на различные климатические зоны и необходимостью согласования разных видов трудовой деятельности в достижении общего блага, их сведения к какому-то общезначимому единству. «Главным образом к Азии, - отмечал Гегель, - применимы… общие замечания относительно географических различий, а именно, что скотоводство является занятием обитателей плоскогорий, что земледелием и промышленным трудом занимаются жители низменности; наконец торговля и судоходство составляют третий принцип. Патриархальная самостоятельность тесно связана с первым принципом, собственность и отношение господства и порабощения – со вторым, а гражданская свобода – с третьим принципом» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории). Всемерная интеграция поведения людских масс, разделенных природными условиями по спецализированым видам деятельности, стала главной нравственной установкой в развитии восточной цивилизаци, социальным ядром которой оказался Китай.

Нравственное начало своей совместной жизни народы восточной циилизации увидели в социальной, семейно-патриархальной организации человеческого сообщества, разделенного природой по видам производственной деятельности, но связанного в поколениях общей нравственной традицией, направляющей детей по пути отцов и возышающей духовное единство народа над многообразием личных способностей и стремлений людей. В понимании Гегеля, «принципом восточного мира является субстанциональность нравственного начала. Это первое преодоление произвола, который утопает в этой субстанциональности» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории). Преклонение восточного мира перед примиряющим духом «конструктивной» социальной традиции существенно ослабляет личностный потенциал человеческого мышления, не позволяя ему в полной мере проявить изобретательность в освоении действительности, ограничивая его аналитические способности требованием всеобщего синтеза. Это преобладание синтеза над анализм стало характерной чертой приземленного, рассудочного настроя восточного мышления, не давая ему возможности возвыситься над чувственной очевидностью, открыть неведомые пути в познании тайн природного бытия. В восточном мире, по оценке Данилевского, «анализ играл еще весьма слабую роль в умственной деятельности человека, находившегося под подаляющим влиянием великого целого» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа). Духовным преодолением абсолютизации в социальном укладе восточной цивилизации власти целого над частным стала религия буддизма, направившая людей по пути индивидуального совершенствования своей души.

Западный социум в отличие от восточной цивилизации сформировался на основе культивирования индивидуальных способностей людей, концентрирующих свои усилия на достижении собственной независимости от внешних факторов и обеспечивающих этим рост коллективной свободы в преобразовании действительности. Этот культ свободы в жизни народов Западной цивилизации получил художестенно-эстетическое выражение в древнегреческой мифологии, провозгласившей нравственную связь жизни людей и бессмертных богов и представишей исторический генезис окружающей реальности как результат противоборства наделенных индивидуальным обликом мировых сил – природных стихий, титанов, богов-Олимпийцев, когда новое поколение свергает власть предшествующего, а дети идут против воли отцов. Идейным ограничением культа безмерной свободы в западном обществе стала христианская религия, признавшая претворение в человеческом теле Иисуса Христа полноты божественного совершенства. Для цивилизации Запада земная жизнь Иисуса служит главным свидетельством нерасторжимой связи людей с божественным Духом, реальным воплощением которого был провозглашен Папа Римский. Протестантизм отверг догмат о непорочности Римского первосвященника и признал возможность богоизбранности за всяким христианином, нравственно оправдав их право на полноту самореализации, на неограниченную свободу.

Философско-этическим выражением личностной позиции граждан западноевропейского социума стал категорический императив И.Канта: «поступай с другими так, чтобы максима твоего морального поступка могла служить нормой всеобщего законодательства». Этот рациональный культ личной свободы и определил научно-техническую мощь западной цивилизации: по мнению Френсиса Бекона, обосновавшего эмпирический образ мыслей западной культуры, «знание – сила». Другими словами, действительным проявлением человеческой свободы служит практическая сила в преобразовании окружающей действительности, обусловленная аналитическим строем научного мышления и изобретательностью технического разума. «По всем этим причинам, - констатирует Н.Я.Данилевский, - должны мы установить за германо-романским культурно-историческим типом название двуосновного политико-культурного типа с преимущественным научным и промышленным характером культуры в тесном смысле этого слова» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа).

Но сегодня мировое сообщество нуждается не просто в силе, способной уничтожить жизнь на Земле, а в разумной, созидательной свободе, нацеленной на совершенствование мировой целостности, на объединение людей чувством взаимной любви, идеей «коллективного спасения». Путь к такому «коллективному спасению» указало православие, увидевшее в жертве Христа высший «нравственный закон» земной жизни человека, жертвующего собой ради спасения будущих поколений и тем побеждающего в себе всякое зло. Идея «самопожертвования» определяет высший нравственный смысл православныой веры, не характерный для прагматической социальной политики католицизма и агрессивно-наступательной практики протестантизма. В православии, отмечает Гегель, «обнаруживается, как христианская религия может быть абстрактною и в качестве таковой слабою именно потому, что она так чиста и духовна в себе» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории). Практическим выражением этой «чистой нравственности» православной веры стало в ХХ веке учение Льва Толстого о непротивлении злу насилием.  

В своем культе личной жертвы ради «общего спасения» православие созвучно с коллективистской идеологией восточной цивилизации, отличаясь от нее большей свободой в отношении к социальной иерархии, большей личной раскрепощенностью в претворении блага. К реализации такой созидательной свободы приучил людей «прохладный климат» природного окружения северной цивилизации, социальным ядром которой стала Россия. Северный климат охлаждал эмоционально-чувственные порывы людей и заставлял их проверять свои чувства логикой разума. Таким образом, «северная ментальность» несколько созвучна и «космоцентристским» настроениям народов южной цивилизации, отличаясь от них более сдержанным, уравновешенным характером, более полным преобладанием разума над чувствами.

Нравственной сутью северной цивилизации выступает дух созидания, идея творчества как утверждение органической целостности бытия, способной к саморазвитию своего содержания на основе гармоничного сочетания потенциалов единства и множественности, совмещения энергии анализа и синтеза в осуществлении новых форм. В данной проекции общая логика развития содержания мировой культуры выражает не только движение духовного центра истории с Востока на Запад, но также его перемещение с Юга на Север и подключение к всемирно-исторической деятельности энергии славянских народов, в жизненной практике которых раскрывается разумный синтез деятельных потенциалов Запада и Востока. «Они, - объясняет Гегель духовную суть славянских народов, - лишь поздно вступают в ряд исторических государств и постоянно поддерживают связь с Азией» (Гегель Г. В. Ф. Философия истории).

Но идея «творчества» как высшего ориентира духовного развития человечества должна присутствовать в коллективной деятельности людей на всех этапах их исторической жизни. Поэтому «творческий потенциал» северной цивилизации необходимо конкретизировать историческим обликом ее «генерального субъекта». Сегодня уже для многих очевидно, что наибольший «жизнеутверждающий» потенциал проявил на рубеже ХХ-XXI веков еврейский народ, потерявший 2000 лет назад свое государство и сумевший ныне возродить его из небытия. Этот исторический опыт еврейского народа свидетельствует с максимальной наглядностью, что наибольшим деятельным потенциалом нравственной энергии обладет обладает принцип не «космоцентрима», не «социоцентризма» и даже не «персоноцентризма», а «этноцентризма», утверждающего этнос как социо-природное духовно-родовое объединение людей главной социально-исторической силой современной эпохи. Однако принцип «этноцентризма» приобрел в жизни современного Израиля односторонний, радикально «моноцентричный» облик, ограничивая права других этнических сообществ и подавляя тем самым полноту идейного развития «этнической культуры» современного глобального социума. В этом плане более разумное претворение принципа «этноцентризма» мы наблюдаем в политической организации российского социума как федеративного объединения национально-государственных автономий и хозяйственных территорий, нацеленного на сохранение самобытного уклада жизни всех народов.

Федеративное объединение в одном государственном организме нравственного опыта разных народов с их особыми историческими традициями не отвергает необходимости самоопределения общего социального лидера в осуществлении общественной практики, способного консолидировать как национальные автономии, так и хозяйственные территории в разрешении насущных исторических проблем. Если это федеративное единство утверждается на основе доброй воли самих граждан, а не является продуктом внешнего принуждения политической властью населения к совместному проживанию, то общенациональным лидером обычно выступает наиболее многочисленное этническое сообщество страны. Для Российской Федерации таким гражданским лидером стал русский народ, составляющий 80% населения страны. Если эта основная масса населения страны будет лишена должного уровня нравственной консолидации, то российский социум неизбежно рассыпется в результате воздействия внешних сил, как это случилось 25 лет назад с Советским Союзом. Чтобы подобный крах не произошел с РФ, надо в максимальной степени консолидировать жизнедеятельность русских народных масс.

Действительная сила национального разума обретает свое гражданское лицо в формировании национального государства, вполне суверенного, как еврейский Израиль, или же политически автономного, как большинство коренных этнических сообществ современной России. Однако русский народ, по какому-то странному недомыслию советских и постсоветских вождей России, почему-то оказался лишенным такой жизненной привелегии, как обладание собственным государственным механизмом социальной интеграции гражданских сил. А народ «без государственного устройства, – полагает Гегель, – (нация как таковая) не имеет, собственно, никакой истории, подобно народам, существовавшим еще до образования государства, и тем, которые еще и поныне существуют в качестве диких наций» (Гегель. Энциклопедия философских наук. − Т. 3. Философия духа). Если не предпринять решительных действий по государственному укреплению прав русского народа в политическом самоопределении Российской Федерации, то в условиях нарастающей конфронтации с западной цивилизацией будущее страны окажется столь же печальным, как судьба СССР: события на Украине убедительно демонстрируют, что Запад решительно настроен стереть русское имя с политической карты мира.

Для устранения угрозы распада страны под возрастающим давлением внешних сил необходимо в максимальной степени задействовать жизненную энергию русских масс, консолидировать ее в особом устройстве русской государственной автономии в составе общероссийской федеративной целостности. «Для детальной проработки проекта образования Русской национально-государственной автономии в составе РФ, - предполагал я год назад, - следует, прежде всего, провести широкое обсуждение данного вопроса в средствах массовой информации и на заседаниях РАН, в Совете Федерации и Государственной Думе, чтобы потом не пенять задним числом на «случайность» в обострении межнациональных проблем. Поэтому я призываю авторов Академии Тринитаризма выступить инициаторами такого широкого обсуждения «русской проблемы» в российских СМИ, чтобы хотя бы уяснить позитивные и негативные стороны намечаемого проекта, его риски и возможные последствия» (Л.А. Гореликов, Трагедия Русского мира: что год грядущий нам готовит? // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.19916, 28.12.2014). Но мой призыв оказался «гласом вопиющего в пустыне»: на него откликнулись с оценкой теневых, как им представляется, сторон проекта лишь два представителя научного сообщества (В.Ю.Татур, Русские – это носители духовного единства мира: 3 ответа Л.А.Гореликову // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.19920, 29.12.2014; Владимир Берест, Ответ на провокацию Л.А. Гореликова // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.19947, 05.01.2015). Гробовое молчание других авторов относительно возможности образование в составе РФ Русской Автономной Республики говорит о катастрофическом состоянии их национального самосознания: еврейский опыт национально-государственного возрождения они не оценили по достоинству. В контексте этих обстоятельств я расцениваю результаты геополитической стратегии России за 2015 год как полный провал, как период потери времени и ресурсов, необходимых на мобилизацию населения для отражения агрессии Запада против Русского мира: весь прошедший год мы посвятили «топтанию на месте», лишь изображая какое-то движение.

Вполне зримо этот исторический провал в жизни современного российского социума обнаруживается в отсутствии духовно-нравственного, интеллектуального обновления его практической воли. Главный рубеж противоборства мировых цивилизаций пролегает сегодня не на производственных площадках хозйственной деятельности людей, а в духовной сфере их нравственного самоопределения, в их стремлении к утверждению высших смыслов своей религиозной веры и поиске объективных условий ее практической реализации в жизни глобального социума. Мировая система социализма погибла не столько по причине недостаточно продуманной стратегии в развитии общественного производства, но прежде всего из-за целенаправленного разрушения политической властью духовно-нравственных, традиционных устоев народной жизни. В повседневной практике эти традиционные устои народной жизни представлены религиозными ценностями. Наиболее заметной идейной особенностью стран «социалистического лагеря», радикально отличавшей их «передовой» обра жизни от нравственного уклада остального мирового сообщества, стала идеология воинствующего атеизма, утверждавшая, что по мере построения «коммунистического общества» религиозная вера людей отомрет под давлением научных знаний, будет вытеснена из общественного сознания законами научного опыта. Закономерным итогом этого «идеологического попрания» коммунистической властью религиозных основ народной жизни и стал развал мировой системы социализма. История отвергает тезис, что научный разум и религиозная вера являются идейными антагонистами: истина едина, выступая в разумных сочетаниях объективного опыта и субъективных убеждений, научного факта и религиозного идеала. Научная идеология без должного содействия со стороны религиозных ценностей не способна обеспечить гармоничное развитие общества. Жизнь цивилизаций и является практическим претворением нравственных императивов религиозной веры народных масс.

Однако печальный советский опыт подрыва религиозных устоев общественной жизни не вразумил «западных победителей» в холодной войне идей. Ныне «передовые народы» западной цивилизаци отвергают под лозунгами гуманизма, либерализма и демократии фундаментальные нравственные ценности христианства, решительно осудившего явление «содомии» в жизни человеческих сообществ. По ветхозаветному преданию, этот греховный акт сексуальной жизни людей, противный естественному закону зачатия человеческого существа в детородном общении мужчины и женщины, настолько отратителен Богу, что тот уничтожил древних приверженцев содомии небесным огнем. Признание в современном западном социуме нравственной приемлемости сексуальных извращений содомитов отвергает на практике моральные идеалы всех мировых религий, превращая их европейских приверженцев в равнодушных соучастников богомерзких оргий и придавая самим религиозным объединениям Европы абсолютно безбожный характер.

В конце 2015 года европейское движение за «содомитское будущее» человечества пополнилось представителями украинского социума. Если для граждан европейских стран с их прочными религиозными традициями нравственная угроза распространения «духовной заразы» содомизма не столь губительна, то для представителей украинского общества с его недавним атеистическим прошлым содомитская атмосфера несет смертельную опасность полного нравственного разложения и национального вырождения. Но содомизм все же отравляет нравственное сознание всей западной цивилизации: сегодня уже нельзя говорить о «православном духе» Грузии и Молдовы, Румынии и Греции, ибо они признали законы содомитской Европы и заражены ее «дьявольским вирусом». Если «воинствующий атеизм» советского общества лишь отвергал истину религиозной веры, не претендуя на «исправление» ее канонов, то европейские «гуманисты», желая примирить своих граждан с безбожным правом содомизма, превращают их в соучастников богомерзких игрищь: весь праведный мир должен сплотиться для уничтожения этого царства греха.

Украина, присоединившись к европейскому зборищу «содомитов», отказалась тем самым от православного идеала своей исторической жизни. Древнее пророчество апостола Андрея о святости киевских гор как месте будущего средоточия христианской благодати сегодня отвергнуто новыми киевскими правителями, решившими отдать Украину под власть богомерзкой Европы: лишь Донецк и Луганск выступили на защиту ценностей православной Украины. Зримым свидетельством близости смертного часа православной Украины стало обнаружение сразу же после решения украинских парламентариев о присоединении страны к европейскому содомитскому союзу, что Киевский храм Софии как наглядный символ православного духа украинской земли накренился и может в ближайшее время рухнуть.

Ныне украинский социум представляет собой «разорванное общество», где основная часть населения страны признает свою русскую идентичность, родство с великороссами и беларусами, а пришедшая к власти новая элита исповедует «европейские ценности» рыночной конкуренции и либеральной демократии, увлекая страну в духовную пропасть содомистской цивилизации. «Разорванная страна, – отмечает С.Хантингтон, – … имеет у себя одну господствующую культуру, которая соотносит ее с одной цивилизацией, но ее лидеры стремятся к другой цивилизации» (С.Хантингтон. Столкновение цивилизаций). Такое разорванное состояние не может продлиться долго: страна или восстановит свою нравственную идентичность или исчезнет с политической арены как самостоятельный политический субъект мирового развтия. «Итак, – указывает Данилевский три вектора исторической судьбы народа, – или положительная деятельность самобытного культурно-исторического типа, или разрушительная деятельность так называемых бичей Божьих, предающих смерти дряхлые (томящиеся в агонии) цивилизации, или служение чужим целям в качестве этнографического материала – вот три роли, которые могут выпасть на долю народа» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа). Украина выбрала для себя роль этнографического сырья.

Сегодня борьба Русского мира на Украине идет не только за ее православное будущее, но за духовное будущее всего мирового сообщества. Победителем в этой новой религиозной войне будет тот социум, который не только хранит в душе божьи заповеди исторического прошлого человечества, но и дополняет их сокровенный смысл фундаментальными открытиями научного разума, объединяя в социальной практике нравственные каноны религиозной веры и объективные законы научной мысли. К сожалению, жизнь современного российского общества пока еще не демонстрирует должного единства науки и религии в управлении общественной практикой. Если советская власть строила коммунистическое будущее россиян с помощью научно-технического разума, обрамляя его содержание социально-философской идеологией пролетарского интернационализма и подавляя при этом религиозную веру, то постсоветское руководство российского социума, всемерно укрепляя религиозные традиции и содействуя в какой-то мере научно-техническому прогрессу, полностью игнорирует задачи философско-идеологического оправдания социальной стратегии развития страны, совершенно не разврабатывает ее идейно-философские основания в контексте глобальных проблем современности.

Политическое руководство постсоветской России, резко перенаправив в 90-е годы прошлого столетия развитие страны от государственной системы планового общественного производства к формированию капиталистической экономики, основанной на принципах либеральной демократии, свободной конкуренции частных предпринимателей и их правого равенства на рынке товаров и услуг, не решило для себя проблему «разумной меры» допустимой рыночной свободы. В капиталистически зрелых странах западной демократии эта мера вырабатывалась веками в соответствии с общей культурой своего населения. Наши же постсоветские вожди решили, не долго думая, воспользоваться по мере надобности «передовым опытом» западных стран, не учитывая ни нравственной готовности своих граждан к законам рынка, ни прагматического настроя мыслей западных доброжелателей: итогом такого бездумного реформирования страны стал в конце прошлого века полный развал российской экономики.

Чтобы рыночная свобода не разрушила гражданскую солидарность между людьми и принесла им общую пользу, необходимо культивировать и постоянно корректировать в соответствии с духом времени «разумную меру» личной свободы граждан. Идейной основой выработки разумной меры гражданской свободы служит национальная философия, без которой общество становится игрушкой в руках политиканов, как это случилось ныне с Украиной. А без философского осмысления общей динамики общественной жизни, без определения ее болевых точек в контексте общемировых проблем, развитие социума теряет историческую перспективу, становится хаотическим, когда отдельные части общественного организма начинают бороться друг с другом, подавляя свой общий творческий настрой, понижая потенциал научно-технического разума и обрекая страну на постепенную техническую деградацию. Поэтому главный порок духовно-нравственной жизни постсоветской России состоит в непродуманности своей глобальной философской позиции, в отсутствии философской стратегии развития общества. В связи с этим руководство Российской Федерации должно обнародовать, наконец, свою философскую концепцию, на основе которой осуществляется проектирование стратегической линии развития страны. Философия – это всеобщий способ разумного самоопределения «свободной» духовной энергии человека и общества.

В условиях глобализации мирового социума и перерастания межгоударственных конфликтов в межцивилизационные войны лишь безумцы могут проектировать политическую стратегию развития национального сообщества без ее философского обоснования. Россия как многонациональная держава, объединяющая народы всех мировых религий, не сможет выжить без своей национальной философии, способной согласовать конструктивный опыт религиозных традиций и дополнить их исторический опыт творческим осмыслением глобальных проблем современности. Если в 2016 году Российская Федерация не определится в своем глобальном социально-философском мировоззрении, то противоречия ее общественной практики достигнут опасного уровня социальной напряженности и приведут к трагическому финалу, близость которого наглядно показали события на Украине. Если народы теряют свое идейно-нравственное лицо, то вместе с ним они теряют и свое разумное будущее. Там, где народы обретают философский разум и вырабатывают свою национальную идею, они обретают духовную силу и становятся сознательными творцами своего исторического будущего. Лишь философия способна спасти мир от самоуничтожения.

История, говорят, любит повторяться дважды – первоначально в виде трагедии, а во второй раз не всегда в виде фарса, а иногда, когда люди не исправляют собственных ошибок, вновь в форме трагедии. Надеюсь, что совсем близкий 2017 год не станет для российского социума повторением трагических событий столетней давности. Чтобы устранить такую опасность нынешнее руководство РФ обязано обсудить с интеллектуальным сообществом насущные проблемы страны и определить идейные ориентиры претворения ее достойного будущего: для этого оно должно обратиться за советом не к идеологической богеме в лице Венедиктова, Сванидзе и их либеральных соратников по журналистскому цеху, воспеающих нежные чувства к прелестям западной демократии, а к зрелым представителям научной и социально-философской мысли страны. Лишь наука и национальная философия способны обеспечить интеллектальный прорыв России в мир творческой свободы и гражданской солидарности. Пусть политическая власть услышит, наконец, призывы российской научно-философской общественности к общенациональному диалогу и поймет, что без ясной научно-философской мысли ни одна страна не сможет отстоять в глобализованном мире свое право на самостоятельный путь развития.