Сравнительная психология экономических форм бытия - 1

В предыдущей статье (см. http://www.razumei.ru/lib/article/2499) мы попытались рассмотреть принципиальную порочность экономической психологии. Имея в виду экономику как таковую в целом, ныне определённую в качестве главной и единственной цели человеческого бытия.

Однако при этом выбор формы экономики, как хозяйственной деятельности человека, может служить неким наглядным показателем, определяющим качество самой человеческой психологии. Ибо дела человеческие наиболее очевидно выявляют его подлинную сущность.

Для вас не будет новостью, если я скажу, что в истории человечества известны две наиболее обобщённые категории таких форм экономики:

– форма капиталистическая, основанная на частном владении средствами общественного производства;

– форма коммунистическая (социалистическая), основанная на общественном владении средствами общественного производства;

Однако я акцентирую ваше внимание на том, что этот выбор носит характер именно вербальный, психологический. Но от этого выбора форм экономики как хозяйственной деятельности человеческих сообществ зависит и социальная организация бытия, и структурная сущность самих сообществ. Иными словами, человеческое сознание определяет человеческое бытие.

Капитализм как форма организации человеческих сообществ, в том числе и государств, современными идеологами обычно рассматривается лишь с точки зрения экономической. То есть, это такая организационная форма и её структура человеческих сообществ, в том числе и государств, когда хозяйственная деятельность этих сообществ по материальному обеспечению своей жизнедеятельности (экономики) основывается на частном владении средствами общественного производства. И этот фактор частного владения средствами общественного производства закладывается в качестве фундаментального постулата организации человеческих сообществ. А, исходя из него и в соответствии с ним, уже строятся все иные структурные конструкции социально-государственного бытия.

Такой взгляд на сущность капитализма как формы организации человеческих социумов в наше время считается классическим. И государства, организованные таким образом, мы называем капиталистическими.

Причём, обратите внимание ещё на ещё один феномен проявления антагонистической противоречивости построения капиталистических государств, о котором я уже упоминал в своих текстах.

Построение самого государства необходимо и неизбежно требует централизации управления общественным бытием. А управление общественным производством, которое является экономической основой построения государства, имеет частный, то есть, децентрализованный характер в силу частного же (децентрализованного) владения средствами общественного производства.

Уже из одного этого противоречия можно сделать вывод о том, что концепция существования государства на капиталистических принципах, развиваясь во времени, для поддержания необходимой централизации будет требовать всё более и более жёсткого диктата по отношению к управляемому социуму. Вплоть до негласного введения частного владения самим государством со стороны ограниченного круга наиболее крупных частных владельцев средств общественного производства. И закреплению этого диктата уже посредством законодательных установлений такого государства, находящегося в негласном частном владении.

Дальнейшие выводы о распространении этого негативного процесса на всё мировое человечество я предоставляю сделать вам самостоятельно.

Интересно, куда же уходят психологические корни появления личностного понятия частного владения средствами индивидуального производства? И как это личностное понятие психологически трансформировалось в право владения средствами общественного производства, закреплённое в дальнейшем социально-государственными установлениями?

Я сейчас не беру во внимание примитивный образ человеческого индивидуального бытия, когда предельно необходимое потребление можно обеспечить сбором естественных природных плодов. Хотя даже в этом случае многие из этих плодов в целях дальнейшего их употребления тоже нуждаются в обработке. И зачатки разделения труда на процесс сбора и процесс обработки можно обнаружить и на этом уровне коллективизма.

Мы сейчас не будем рассматривать сам процесс труда как таковой.

Поставим вопрос иным образом – какова цель процесса труда?

Естественно, что мы рассматриваем процесс труда как осознанный процесс человеческой деятельности, а не деятельности животного, обусловленного жёсткими рамками безусловных рефлексов.

Более того, у человека есть выбор – осуществлять такую деятельность или не осуществлять. В то время как перед животными такого выбора не стоит, ибо у животных эта деятельность осуществляется посредством жёсткого диктата инстинктов. И эту деятельность мы не называем трудом.

Таким образом, деятельность человека, которую мы называем трудом, определяется двумя психологическими параметрами, которые отличают эту деятельность от деятельности животного – наличие осознанности и наличие выбора действия или бездействия. А это уже категории преднамеренного разумного самоуправления.

Вы, конечно, можете возразить, что у человека тоже наличествуют биологические животные инстинкты.

Согласен, наличествуют.

Однако заметьте, что у животных наличествует диктат инстинкта необходимых и достаточных потребностей и диктат инстинкта необходимой и достаточной деятельности по их удовлетворению.

Человеческим же материальным бытием руководит только диктат инстинкта потребностей со сломанными параметрами необходимости и достаточности. А вот диктат инстинкта деятельности по их удовлетворению у человека отсутствует. И человеческая деятельность (труд) по удовлетворению своих потребностей имеет осознанный, а не инстинктивный характер.

Однако вернёмся к цели труда.

По существу цель труда, это добыча и обработка до степени пригодности к конечному потреблению природных вещных материалов. Экономика называет эти материалы предметами труда.

Но для того, чтобы добыть и обработать эти предметы труда, нужны инструменты. Экономика называет эти инструменты средствами труда.

Следовательно, в основе процесса производства в качестве главного фактора необходимо и естественно выступают вот эти инструменты, как средство труда. Поэтому понятие владения как психологический фактор изначально касается именно категории средств труда. И только в процессе самого труда это понятие психологически (именно психологически) переносится на добытый и обработанный природный вещный материал. То есть, на готовый к употреблению результат труда.

До тех пор, пока процесс труда имеет индивидуальный характер, такой психологический перенос понятия владения со средств труда на результат труда не вызывает ни вопросов, ни недоумения. Ибо вполне очевидно, что инструмент труда вполне естественно принадлежит его пользователю.

Однако в силу сломанных границ необходимости и достаточности, увеличиваются количественно и совершенствуются качественно человеческие потребности. Что влечёт за собой расширение и совершенствование процесса производства предметов, удовлетворяющих эти потребности. Параметры расширения и совершенствования процесса производства необходимо и неизбежно приводят к совершенствованию и усложнения инструментов (средств) труда. По мере усложнения самого процесса производства происходит сужение специализации процесса труда и дробление его на отдельные производственные этапы.

Сам характер труда становится коллективным. А с созданием устойчивых человеческих сообществ, характер труда становится общественным.

Сразу предвижу ваше недоумение – а что это автор растолковывает заведомо известные читателям экономические постулаты?

Не торопитесь со скоропостижными умозаключениями. Всякому иному вопросу своё время.

А пока я намерен обратить ваше внимание ещё на один феномен общественного производства, который также обойдён вниманием экономистов.

По мере развития и совершенствования процесса производства развивались и совершенствовались инструменты (средства) труда. И, казалось бы, что этот процесс вполне очевиден и объясним стремлением к увеличению количества и совершенствованию качества предметов потребления.

Но вот парадокс. В категории стоимости единица средств производства и единица предметов потребления взаимно поменялись местами. И если раньше единица предметов потребления имела несоизмеримо более высокую стоимость по сравнению с единицей средств труда, то теперь мы можем констатировать обратную ситуацию.

Ну, например, если раньше, имея сравнительно недорогие топор и пилу, можно было построить дом, стоимость которого равнялась стоимости огромного множества топоров и пил. То сейчас автоматическая высокоточная линия по изготовлению печатных плат для сотовых телефонов по стоимости несопоставима с самим сотовым телефоном.

Вы опять же можете мне возразить – ну и что? Стоимость этой линии окупается массовостью производства телефонов.

И с точки зрения экономики в этом вы окажетесь правы. Я даже не буду это оспаривать. Но напомню вам, что мы говорим не об экономике, а о психологии.

Очередной ваш вопрос – а где же здесь психология?

Так мы с неё же и начали.

Если понятие частного владения такими средствами производства как топор и пила не вызывало ни вопросов, ни недоумения, то понятие частного владения вышеупомянутой поточной линией вызывает и то, и другое.

Более того, в частном владении сегодня находятся целые предприятия и отраслевые производственные объединения, и многонациональные производственные корпорации.

И ещё более того, такое частное владение средствами общественного производства закреплено властными государственными установлениями.

И опять вы можете спросить – а к чему бы это я?

Отвечу вопросом на вопрос – а вас самих не удивляет такая психологическая трансформация вполне естественного понятия частного владения средствами индивидуального производства в совершенно неестественное понятие частного владения средствами общественного производства, искусственно закреплённого лукавыми юридическими нормами?

Самое интересное, что эта психологическая трансформация понятий произошла настолько потаённо и плавно, что этой лукавой подмены никто и не заметил.

Я понимаю, что с помощью индивидуальных средств производства, трудясь в течение длительного периода времени, можно что-то накопить для приобретения более сложного, дорогого и более эффективного средства производства. Но это накопление имеет свой предел. И вполне очевидно, что, сколько бы вы не трудились при помощи топора, вы никогда не приобретёте завод. В лучшем случае, вы приобретёте простенький деревообрабатывающий станок. Станок, трудясь с помощью которого, вы всё равно не приобретёте завод. То есть, прямо-таки по русской пословице – «трудом праведным не наживёшь палат каменных». При этом если же такое накопление осуществлено общиной, то новое более эффективное средство производства, приобретённое на это накопление, будет также принадлежать общине. То есть, частным оно всё равно не станет

Иными словами, этот процесс производства, когда накопление количества труда переходит в качество более совершенного средства производства происходит только до определённого предела. А далее этот переход количества в качество просто объективно невозможен.

Но фактически в реальной жизни этот парадоксальный психологический переход количества в качество вербально произошёл. Но никто не заметил этого перехода, благодаря которому мы имеем сегодня сомнительное удовольствие видеть частных владельцев имущества не только средств общественного производства, но и вообще имущества любых категорий, форм и размеров.

То есть, человечество сегодня психологически убедили и это убеждение закрепили законодательными установлениями, что со-обственность (имущество, принадлежащее обществу) может быть частным. Иными словами, человечество на вербальном уровне перескочило порог предела накопления труда.

(N.b. В русском языке даже само словосочетание «частная со-обственность» абсолютно абсурдно. Ибо смыслы этих двух слов противоположны и противоречат друг другу.)

В связи с этим парадоксальным психологическим переходом количества в качество возникают следующие вопросы:

– какими способами мог произойти этот неестественный переход?;

– какие категории человеческих особей могли осуществить этот переход?;

Прежде всего, о способах.

Вполне очевидно, что способ только один. Это быстрое, то есть сжатое во времени, накопление имущества, представляющего собой некую материальную ценность для человеческого сообщества. Имущества, стоимость которого была бы сопоставима со стоимостью средств общественного производства. И обмен (купля-продажа) этого материального имущества на более совершенные средства общественного производства с одновременной легализацией этой сделки посредством государственных установлений.

И теперь всё человечество почему-то совершенно уверено, что частное владение средствами общественного производства, это нечто вроде некоего естественного природного явления. И психологически воспринимается в качестве таковых.

Вполне очевидно, что такое накопление имущества в объёмах, сопоставимых по стоимости с более совершенными средствами общественного производства, можно обрести лишь путём обмана в какой либо форме. А также путём воровства или грабежа (N.b. воровство – тайное похищение имущества; грабёж – открытое похищение имущества). Присовокупите сюда ещё и тот фактор, что для пользования более сложными средствами общественного производства необходимо множество наёмных работников.

Эту ситуацию очень точно определил Карл Маркс: «Все крупные современные состояния нажиты нечестным путем».

Теперь о том, какие категории человечества создавали эту ситуацию.

Психопатологам известно, что человеческим особям с превышенным уровнем дегенерации присуще категорическое отвращение к труду вообще, а особенно к труду физическому.

Вот такие человеческие особи с превышенным уровнем дегенерации и начали заниматься ускоренным накоплением ценностей, которые позволяли обрести им средства общественного производства. И заниматься такими методами обретения этих ценностей, которые мы сейчас называем уголовными.

Обретая же средства общественного производства таким неправедным путём, эти особи узурпировали себе право распределения результатов общественного труда между членами общества. Трансформируя со временем это право распределения во властную зависимость общества от этих «распределителей» и захватывая даже государственную власть.

Параллельно, пользуясь зависимостью общества от этих «распределителей», осуществлялось жесточайшее информационное давление на само общество. Давление, которое по мере развития средств массовой информации только усиливалось.

Это психологическое давление осуществлялось для того, чтобы убедить общество в естественном природном праве частного владения имуществом любых объёмов, форм и категорий.

Посредством этого информационного давления были сломаны даже некоторые религиозные установки, которые не признавали естественности такой ситуации. В результате даже различные религиозные конфессии сдались и признали правомерность частного владения имуществом любых объёмов, форм и категорий.

И, наконец, круг этих дегенератов, количественно увеличиваясь, религиозно закрепил эту ситуацию в знаменитом выражении, что «частная собственность (со-обственность) священна и неприкосновенна». И даже различными религиозными конфессиями, покорившимся этому постулату, это «священство» было признано.

А мы с вами уже говорили о том, что сами дегенеративные животные гены разлетелись по миру. И даже рассматривали древние (N.b. «древний» – «древо» – «дерево») корни самой дегенерации. Но сейчас я говорю не древних корнях порочной генетики. Я сейчас говорю об искусственном и преднамеренном распространении дегенеративных психологических установок (культов) в человеческих сообществах.

В каждом индивидууме человечества в различной степени присутствуют какие-либо элементы дегенерации, то есть, порочности. И чтобы эти элементы порочности воплотить в грех, то есть, материализовать в реальные порочные действия, необходимо оказать влияние на эти элементы. Причём такое влияние, которое будет способствовать развитию этих дегенеративных элементов.

Как я уже сказал выше, такое стимулирование развития дегенеративных элементов, присутствующих в каждой человеческой особи, оказывается при помощи средств массовой информации.  

Иными словами, этот дегенеративный процесс воздействия на человеческую личность в социологии называется психической инфекцией.

Для того чтобы этот процесс распространения психической инфекции стал для вас более понятен, я попытаюсь привести пример по упрощённой аналогии из материальной биологической жизни человеческой плоти.

Ни для кого не секрет, что в человеческом организме существует постоянно множество вредных для организма болезнетворных микробов. Но иммунная система организма оказывает на них подавляющее воздействие, удерживая эту болезнетворную микрофлору на таком уровне влияния на весь организм, который не приводит к общему его заболеванию.

Однако стоит только появиться какому-либо внешнему негативному фактору, например переохлаждению организма, как иммунная система даёт сбой и болезнетворная среда начинает стремительно развиваться и проявлять своё вредоносное влияние. Сначала может быть где-то в одном месте организма. А потом, распространяясь током крови по всему организму, приводит к общему его заболеванию.

К этому примеру можно добавить ещё возможность попадания в организм и внешней инфекции, а также некоторые генетические его дефекты, которые тоже могут привести к заболеванию.

Вот примерно такую же картину распространения психической инфекции мы наблюдаем и в сфере духовной жизни человечества. То есть, в сфере его мировосприятия, миропонимания и мировоззрения. Иными словами, в сфере формирования тех руководящих психологических установок (культов), которые определяют всё остальное индивидуальное и социальное жизнеустройство человечества.

И подобно тому, как для борьбы с болезнью человеческого организма применяется два главных направления его лечения – терапия и хирургия, так и для излечения человеческой психологии существуют тоже только два направления лечения – БЛАГОДАТЬ и ЗАКОН. О чём и писал митрополит Илларион в своём «Слове о законе и благодати».

Теперь о том, какие социальные институты должны заниматься этим лечением.

Удерживать благодать в человеке, то есть удерживать богоподобие человеческой психологии (терапия) должна церковь. Но в тех случаях, когда церкви не удаётся успешно осуществлять это удержание, в дело этого удержания вступает государство, выправляя издержки деятельности церкви при помощи закона (хирургия).

Однако, как вы сами понимаете, и в церковном аппарате, и в государственных структурах власти и управления социумом работают такие же человеческие особи, которые обладают всеми теми же пороками, о которых мы говорили выше.

Поэтому, с течением времени, церковь всё больше и больше отступала от предназначенных ей лечебных задач. И сегодня можно вполне уверенно констатировать, что от этих лечебных задач церковь отказалась полностью и стала функционально бесплодной, сосредоточившись на внешне показных религиозных ритуалах.

Центральный аппарат церкви сегодня погряз в роскошестве, надменности и чванстве. А священники на местах, особенно отдалённых, зачастую озабочены элементарным выживанием, в силу чего они просто не в состоянии выполнять предназначенные им задачи.

По мере того, как церковь отступала от своего предназначения, издержки этого отступления всё увеличивались. Соответственно увеличивалась нагрузка на государство по законодательным компенсациям этих издержек.

Государство же, несколько дольше сохраняло свои лечебно-охранительные функции.

Однако со временем в государственном аппарате всё больше происходила ограниченная концентрация круга лиц, которые в силу той же человеческой порочности, пользуясь своим привилегированным властным управленческим положением, обеспечили себе право в полной мере удовлетворять свои низменные пороки. Само создание такой ситуации в государственном аппарате при вело к тому, что государство как таковое перестало выполнять свои лечебно-охранительные функции. А комплекс государственных законодательных установлений всё больше и больше стал превращаться в средство подавления возможных социальных возмущений против такой ситуации.

Более того, такая ситуация в государственном аппарате власти и управления социумом привела к чудовищному, но вполне естественному падению интеллектуального уровня властной и управленческой элиты.

И ещё более того, в наше время мы имеем прискорбную возможность наблюдать глобальное катастрофическое оглупление правящих элит как заключительный этап процесса дегенерации человечества и современный грозный синдром конца времён. Но не потому, что в мире перевелись разумные и весьма достойные люди, существенно превосходящие современную мировую элиту по своим интеллектуальным качествам. А просто потому, что в основу построения человеческих сообществ психологически заложены экономические принципы капитализма. И кумирами социума всегда будут некие человеческие особи, которые будут поддержаны вышеупомянутыми частными владельцами имущества любых объёмов, форм и категорий, которые и стали некими «распределителями» результатов общественного труда, узурпировав эту социальную функцию. И перечень этих социальных кумиров всегда будет определяться степенью персонального соответствия дегенерации каждого из них уровню дегенерации своих спонсоров.

Поводя итог всему изложенному, можно констатировать следующее.

1. Капитализм как результат человеческой дегенерации, это социально-психическое заболевание общечеловеческого масштаба.

2. Активное и агрессивное распространение вышеописанной психической инфекции со временем привело к глобальной психической пандемии.

P.S.

В настоящем тексте мы пытаемся взглянуть на экономику с точки зрения психологии. А вот пример обратного взгляда – на психологию с точки зрения экономики: «Человек как потребительная стоимость» http://forum-msk.org/material/economic/10664518.html

Хотя, на мой взгляд, в этой статье много неточностей. Да и не со всеми умозаключениями я согласен, но для любопытствующих читателей статья всё-таки интересная.

И ещё для тех, кто заинтересовался: Вазген Авагян «Вето на отмену совести» http://oko-planet.su/politik/politiklist/267087-vazgen-avagyan-veto-na-otmenu-sovesti.html

К вопросу о «конце времён».

По старорусскому летоисчислению сейчас 7523 год.

Своим указом «О писании впредь Генваря с 1 числа 1700 года во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира» царь Пётр изменяет эру и летоисчисление в русском календаре.

А по современному летоисчислению сейчас 2015 год.

Пользуясь методиками смыслового цифрового синтеза и смысловой «трёхлинейки»:

7523 год – смысловой цифровой синтез 7+5+2+3=17=8

2015 год – смысловой цифровой синтез 2+1+5=8

А цифра 8, если вы помните, это цифровой символ предпоследнего этапа короткозамкнутого цикла времени.

Продолжение следует.