Национальная инновационная система: с чего начинать?

Сегодня в нашей стране деятельность по созданию национальной инновационной системы фактически находится в тупике, который характеризуется таким анекдотом-притчей:

Другими словами, не модернизировать экономику нельзя, иначе страна продолжает оставаться «сырьевым придатком», существенно теряя свою конкурентоспособность, как экономическую, так и политическую. Но и модернизировать экономику тоже нельзя – нет таких экономических агентов, которые имеют необходимые ресурсы (финансовые, организационные, интеллектуальные) и по-настоящему заинтересованы в создании «экономики знаний». То есть куда и как идти непонятно, поэтому мы стоим (энергосберегающие лампочки, сокращение количества часовых поясов, прямая поддержка предприятий и т.д.). А пока стоим – уже начинаем «получать по лбу» (авария на Саяно-Шушенской ГЭС).

Именно в этом ракурсе видит проблему инновационной модернизации российский истеблишмент, критикуя государство за неэффективные попытки перевода экономики на инновационные рельсы (например, программа создания технопарков). Президент и правительство со своей стороны создают комиссии и корпорации, способствующие экономической модернизации, готовят законы об инновационной системе, рассматривают предложения по запуску прорывных инновационных проектов (инноград, агентство передовых разработок и т.д.). В целом же ситуация с национальной инновационной системой не меняется – как её не было, так и нет. Попробуем разобраться в том, что нужно делать, чтобы эта система сформировалась.

Национальная инновационная система: попытка определения №1

Инновационная система – это абстракция, посредством которой эксперты характеризуют общественные производственные отношения на современном уровне развития производительных сил. В общепринятом виде инновационную систему определяют как «систему взаимосвязанных институтов, предназначенную для того, чтобы создавать, хранить и передавать знания, навыки и артефакты, определяющие новые технологии» (Л.Гохберг). Под системой взаимосвязанных институтов понимают экономических агентов (предприятия, научные организации, вузы, фонды, инвесторы и др.) а также общественные ценности, нормы, систему права. Соответственно, если в стране существует такая система взаимосвязанных институтов, то можно говорить о национальной инновационной системе. Остаётся, правда, совершенно непонятным, как возникает эта система, какие силы и процессы лежат в её основе, и как это всё связано с деятельностью конкретного человека.

Экономическая мысль очень хорошо ориентируется в теоретических абстракциях и категориях, представляя их неизменными и вечными законами, из которых и разворачивается конкретная экономика. «Экономисты объясняют нам, как совершается производство при указанных отношениях; но у них остается невыясненным, каким образом производятся сами эти отношения, т.е. то историческое движение, которое их порождает» (К.Маркс. Нищета философии, 1847). Подобная метафизика совершенно оправданно приводит к тому, что институты, нормы, ценности и предприятия начинают взаимодействовать и каким-то мистическим образом, видимо, трансцендентным, создают экономический мир, недоступный для непосредственного восприятия обычным человеком. В этом мире объективных отношений, процессов, институтов и общественных законов, существующих сами по себе, и определяющих производственные отношения, которые тут же начинают носить чуть ли не сакральный характер, нет места для человека. Человек становится такой же абстракцией – «вместо обыкновенного индивида, с его обыкновенной манерой говорить и мыслить, мы имеем здесь не что иное, как эту обыкновенную манеру в чистом виде, без самого индивида» (К.Маркс. Нищета философии, 1847).

Для понимания того, что такое национальная инновационная система, нужно понять, во-первых, что это обозначение определённых производственных отношений, которые не возникают сами по себе, а являются производными от развития производительных сил в их историческом движении. А, во вторых, само обозначение (словосочетание, термин) «национальная инновационная система» является не более чем обозначением профессионального разряда у рабочего. То есть, когда говорят, что в стране существует национальная инновационная система – то это просто признание факта массового распространения производства, основанного на определённых технологиях, в форме определённых отраслей, с определённой производительностью труда. По сути, мы говорим о том, что в экономике страны достаточный процент рабочих и специалистов, работает в отраслях и с технологиями, признанными передовыми, и обладает необходимыми компетенциями, чтобы выполнять работу определённой сложности с заданной интенсивностью. Таким образом, вопрос формирования национальной инновационной системы – это вовсе не вопрос наличия какой-то системы взаимодействующих институтов, а, прежде всего, вопрос развития производительных сил, которые и определяют какая система и каких взаимодействующих институтов преобладает в обществе.

Итак, национальную инновационную систему правильно определять как общественные производственные отношения, соответствующие наиболее передовому уровню развития производительных сил. И здесь важно увидеть правильную связь – национальная инновационная система является следствием развития производительных сил (или, другими словами, конкурентоспособности страны), но не наоборот, как это представляется большинству экономистов (что конкурентоспособность является результатом национальной инновационной системы). Или «экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд» (К.Маркс. Капитал, 1867). Тогда сам вопрос о создании национальной инновационной системы формулируется как вопрос о создании в первую очередь производительных сил, способных использовать и производить современные технологии.

Производительные силы и цивилизационные сети

Производительные силы общества имеют тенденцию к постоянному усложнению, и включают в себя несколько элементов. «Кроме тех вещей, посредством которых труд воздействует на предмет труда и которые поэтому так или иначе служат проводниками его деятельности, в более широком смысле к средствам труда относятся все материальные условия, необходимые вообще для того, чтобы процесс мог совершаться. Прямо они не входят в него, но без них он или совсем невозможен, или может происходить лишь в несовершенном виде. Такого рода всеобщим средством труда является опять-таки сама земля, потому что она даёт рабочему locus standi (место, на котором он стоит), а его процессу – сферу действия (field of employment). Примером этого же рода средств труда, но уже предварительно подвергшихся процессу труда, могут служить рабочие здания, каналы, дороги и т.д.» (К.Маркс. Капитал, 1867). Более чем через 100 лет после написания этих строк, всеобщие средства труда существенно усложняются и начинают играть ведущую роль в процессе труда. И именно этот момент является ключевым для понимания производительных сил общества и тех общественных отношений, которые складываются на их основе. И именно этот момент всё ещё не является до конца осмысленным и понятым.

На современной стадии развития общества всеобщие средства труда (или, условия, необходимые для совершения трудового процесса) выступают как цивилизационные сети, т.е. как общественно-экономические инфраструктуры, обеспечивающие «подключение» людей к определённым процессам, возможностям, пространствам. Существуют обычные цивилизационные сети – дороги, транспорт, теплосети, водопровод, канализация, жильё, здания, оптоволоконные сети, логистические сети, машиностроение, промышленность и т.д. И существуют более тонкие цивилизационные сети – интернет и информационно-коммуникационные технологии, современное образование и системы трансляции знаний, инновационные среды. Зависимость между производительными силами и цивилизационными сетями выражается следующей формулой: до определённого уровня сложности развитие производительных сил обеспечивается обычными цивилизационными сетями, после которого производительные силы (новые технологии) могут развиваться только на основе тонких цивилизационных сетей. При этом существует ограничение: тонкие цивилизационные сети не возможны при низком уровне развития обычных сетей.

Например, в области информационных технологий и электроники «наиболее реальные перспективы выхода на мировые рынки имеют нейроинформатика, распознавание образов и анализ изображений, а также математическое моделирование и методы вычислительного эксперимента. Эти технологии служат основой создания: прикладных систем компьютерного моделирования для атомной энергетики, экологии, экономики, социальной сферы; прикладных программных интеллектуальных систем, позволяющих распознавать и оценивать объекты при наличии плохо структурированных, неформализованных и нечетких исходных данных (потенциальный зарубежный рынок – десятки тысяч систем в год). Первостепенное значение имеет разработка отечественных вычислительных систем производительностью в десятки и сотни триллионов операций в секунду. Такие системы необходимы для решения сложных задач в области ядерной энергетики, аэродинамики, метеорологии и т.д. Другая задача национальной важности – разработка интегрированных информационно-телекоммуникационных систем с использованием отечественных технологий и элементной базы» (Л.Гохберг).

Создание таких технологий и систем требует высококлассных специалистов (мобильных, креативных, талантливых) с соответствующей мотивацией и системой ценностей. Именно такие специалисты являются основой современных производительных сил. Средства труда всё более и более от материальных предметов, с помощью которых происходит обработка предметов труда, перемещаются в сторону внутренних, индивидуальных компетенций, знаний, мотиваций и ценностей. Способность человека быть носителем современных производительных сил, или, другими словами, невозможность отчуждения средств производства от их носителя, является специфической чертой современного уровня развития этих самых сил. Если земля, здания и оборудование как средства труда могут существовать отдельно от работника, то знания, компетенции, опыт, связи, мастерство, мотивация, ценности как средства труда без человека не существуют. И в этом состоит вторая особенность современного уровня развития производительных сил.

Создание современных технологий практически в любой отрасли (электроника, программирование, компьютерное моделирование, нейроинформатика, лазерная техника, ядерная энергетика, электронно-ионно-плазменные технологии, новые материалы, нанотехнологии, биотехнологии, живые системы, современный транспорт, строительные технологии, энергетика, экология) достигло такого уровня сложности, что рабочую силу прежнего качества (как способность выполнять заданные операции с определённой интенсивностью) совершенно невозможно для этого использовать. От тех, кто работает в области инноваций, требуется умение мыслить, навыки самоорганизации, широкий спектр знаний, мотивация непрерывно учиться и совершенствоваться, умение находить талантливые, креативные решения, работать в команде. Этими способностями невозможно управлять с помощью инструкций, регламентов и производственных технологий. И именно эти способности становятся основными средствами производства в области высоких технологий.

А дальше нужно вспомнить, что связь производительных сил и производственных отношений можно понять только в их историческом движении, «что способ производства, те отношения, в рамках которых развиваются производительные силы, менее всего являются вечными законами, а соответствуют определенному уровню развития людей и их производительных сил, и что всякое изменение производительных сил людей необходимо ведет за собой изменение в их производственных отношениях. Так как важнее всего не лишиться плодов цивилизации – приобретенных производительных сил, то надо разбить те традиционные формы, в которых они были произведены» (К.Маркс. Нищета философии, 1847).

Таким образом, вопрос о создании национальной инновационной системы сводится к вопросу о том, каких производственных отношений требуют современные производительные силы (которые, как мы выяснили, неотделимы от человека), с учётом развития тонких цивилизационных сетей.

Национальная инновационная система: попытка определения №2

Выше мы выяснили, что национальная инновационная система – это не система взаимодействующих институтов, которые занимаются созданием инноваций, хотя мозг, несомненно, рисует именно такую картину. Само определение «система взаимодействующих институтов» не имеет содержательного смысла. Если мы допускаем возможность существования таких взаимодействующих институтов, то нам придется согласиться с тем, что существует чистый разум, или чистое движение – не как абстракции, а как реальные сущности, которые мы не видим, но которые где-то есть (помимо научных трактатов), и возможно даже взаимодействуют. Если же мы ставим во главу угла действительное содержание понятий, то нам придётся признать, что национальная инновационная система как система существует только как абстракция и только в теоретических статьях и программных политических документах.

Чаще всего национальная инновационная система понимается как система, которая производит современные технологии и инновационные бизнесы на их основе. Поэтому видится достаточным увеличить финансирование науки, построить технопарки, предоставить льготы инновационным компаниям, и в стране будут создаваться новые технологии, производиться конкурентоспособные товары, появится «экономика знаний». Даже если к этому добавить «развитие культуры инновационного менеджмента» новые технологии появляться не будут, а экономика знаний не будет развиваться. Причина в том, что не общественные отношения (программы поддержки, финансирование, технопарки и т.д.) определяют развитие производительных сил (новые технологии, производство товаров, инновационные бизнесы), а ровно наоборот – производительные силы определяют общественные (производственные) отношения.

Общественные отношения – как формы, в которых реализуются производительные силы – могут либо соответствовать, либо не соответствовать развитию самих производительных сил. Но сама форма всегда определяется содержанием, поэтому и формы общественных (производственных) отношений с неизбежной объективностью определяются содержанием производительных сил, их спецификой и особенностями. Поэтому сначала нужно выяснить, в чём специфика современного уровня развития производительных сил, а уже потом определять, какие формы общественных отношений будут соответствовать этому уровню. И только тогда мы сможем сказать, какой должна быть национальная инновационная система и как её создавать (т.е. форма общественных отношений, которая соответствует современному уровню развития производительных сил, в центре которых находится производство инноваций).

Мы уже определили, что специфика современных производительных сил включает в себя два элемента:

·        средства производства новых технологий и инноваций (знания, умения, компетенции, мотивации, ценности) не отделимы от их носителя;

·        такие средства производства создаются посредством тонких цивилизационных сетей (системы трансляции знаний, компетенций, ценностей, современное образование, инновационные среды).

Соответственно национальная инновационная система должна соответствовать тонким цивилизационным сетям, содействовать их развитию и содержать такие формы общественных отношений, при которых будет возможно использовать средства производства, неотделимые от человека.

Тонкие цивилизационные сети, будучи необходимым условием технологической модернизации экономики, сами не могут быть созданы без использования современных технологий. Использование в экономике передовых технологий невозможно без развитой и работающей инфраструктуры – системы работающих технопарков, центров трансферта, системы коммерциализации инноваций, бизнес-инкубаторов, технологической и бизнес-экспертизы, венчурной системы, исследовательских центров, системы образования и т.д. Но и сама эта инфраструктура возможна только на базе передовых технологий. Нужны тысячи (если не десятки тысяч) экономических агентов (предпринимателей, экспертов, разработчиков, менеджеров, консультантов, проектных и исследовательских групп, инвесторов), деятельность которых связана с созданием и внедрением инноваций.

Если наши предприниматели, исследователи, инвесторы, разработчики не умеют работать и не работают в области передовых технологий, то у нас отсутствует база (те самые производительные силы) для формирования национальной инновационной системы. Нет национальной инновационной системы (соответствующей уровню развития производительных сил) – нет точек входа в сферу инноваций, нет возможности для работы с современными технологиями и обретения необходимых компетенций, нет возможности модернизации экономики. Круг замыкается. Но это только на первый взгляд. Если найти прогрессивную форму производственных отношений, позволяющую эффективно использовать средства производства, создающие новые технологии и инновации (а это ещё раз повторю, сам человек с его компетенциями, знаниями, мотивациями и ценностями), то начнут формироваться и тонкие цивилизационные сети. Анализ успешных центров инновационной активности в качестве такой формы позволяет выделить инновационную среду.

Что представляет из себя инновационная среда? Во-первых, это сообщество людей, которым нравится реализовывать сложные проекты, идеи, находить оригинальные решения, работать с такими же людьми в творческих группах. Эти люди – носители другого типа мышления, предпринимательского, исследовательского, новаторского. Они не боятся ошибаться. Характерный для Кремниевой долины тип антрепренера – основателя малой инновационной фирмы – это «человек-факел», который, как правило, создает вокруг себя настолько высокую температуру творческого горения, что непосредственно соприкасающиеся с ним сотрудники утрачивают со временем традиционный стереотип «образа жизни, основанного на здравом смысле». По словам одного из соучредителей Sun немца Андреаса фон Бехтольсгейма в интервью газете Frankfurter Allgemeine, «здесь, в Silicon Valley совсем другое отношение к жизни, чем в Западной Европе. Там к учреждению собственной фирмы люди зачастую относятся как большому личному риску, а возможная неудача воспринимается ими как личная драма или даже трагедия. Здесь же это, прежде всего, шанс заработать много денег, стать начальником самому себе, но, прежде всего, реализоваться как личности. Неудачником и проигравшим здесь считается не тот, у кого были какие-то идеи, кто основал для их воплощения фирму, но не выдержал борьбы и проиграл, – а тот, у кого была идея, но он не решился использовать свой шанс и не попробовал ее реализовать» (Экспресс-отчет "Силиконовая долина").

Во-вторых, это единое пространство – территориальное, образовательное, коммуникационное, проектное, идейное, исследовательское. В таком пространстве преобладают горизонтальные связи, что создаёт возможность для высокой мобильности его участников, так называемого «перекрёстного опыления». Высокая мобильность определяет и большую подвижность новых идей, и интенсивность обмена информацией, а также является особенно важным условием для создания благоприятной атмосферы антрепренерства. Также благодаря этому единому пространству и образу жизни производительность труда участников сообщества в десятки раз больше, чем производительность труда обычного наемного работника.

Когда появляется такое пространство с таким сообществом людей, то к нему начинают притягиваться различные экономические агенты, начинаю появляться институты, необходимые для эффективной реализации производительных сил и т.д. Но не наоборот. Инновационная среда является первичной.

Таким образом, сообщество людей, объединённых общими мотивами и ценностями, развивающееся в едином культурном пространстве, образует инновационную среду, которая является формой общественных отношений, соответствующей современному уровню развития производительных сил (или, другими словами, и составляет национальную инновационную систему).

Эпоха недееспособности под властью экспертов

Как уже было показано, проблема национальной инновационной системы состоит не в том, что в России нет работающей инновационной инфраструктуры. Проблема состоит в произвольном смещении акцентов с сущностных вопросов о том, что лежит в основе производительных сил и их связи с производственными отношениями, в сторону политических решений по созданию «национальной инновационной системы». Не обладая пониманием закономерностей развития производительных сил общества, невозможно сформировать инновационную систему. Без соответствующих тонких цивилизационных сетей (которые придают вниманию и активности правильные вектора) страна просто не в состоянии понять и даже увидеть, что представляют собой новые технологии, способы работы с ними, новые механизмы конкуренции и т.д. Говоря «страна», я имею в виду экономически активное население, которое является основой конкурентоспособности страны. В России в большинстве своём эта «основа» имеет весьма смутное представление об инновациях, технологиях, научных трендах, проектной деятельности, экономики знаний, предпринимательстве и т.д. А это значит, что в итоге подавляющая часть населения в трудоспособном возрасте «физически» не может включиться ни в национальную инновационную экосистему, ни тем более в мировую.

Разработчики и создатели элементов национальной инновационной системы не учитывают (не умеют учитывать) уровень сложности современной цивилизации и её движущих сил. Все знают о том, что современное общество характеризуется возрастанием сложности, скорости и многофакторности процессов во многих его сферах. Но это знание – знание в кавычках. Оно сравнимо со знанием человека, который не стоял на горных лыжах, о том, что представляет собой скоростной спуск на горных лыжах по сложной трассе. Иван Иллич в своих работах характеризовал эту ситуацию как «эпоха недееспособности под властью экспертов». Эпоха, когда люди отдали экспертам право решать, что им нужно для жизни, чему учиться, во что верить, к чему стремиться, чем заниматься и какими быть. Власть экспертов, основанная на псевдознании, в результате приводит к тому, о чём Иллич писал так: «Наши крупные институты обладают пугающим свойством превращать в свою противоположность именно те цели, для которых они изначально планировались и финансировались. Под руководством высокоуважаемых экспертов наши институциональные инструменты производят парадоксальную контрпродуктивность, а именно систематически делают граждан недееспособными. В городе, построенном для автомобилей, не остаётся места для использования собственных ног».

В нашей стране тому множество подтверждений. Например, государственная программа «Создание в Российской Федерации технопарков в сфере высоких технологий», несмотря на все затраченные финансовые, материальные и организационные усилия, просуществовав три года, закрывается, так и не реализовав поставленных в ней целей. Или вот ещё пример – государственные венчурные фонды вкладывают деньги не в стартапы, а в модернизацию существующих предприятий, которую выдают за стартап. Такие ситуации приводят к тому, что всё больше людей перестают верить в возможность создания новых технологий в нашей стране, система деградирует, носители современных производительных сил уезжают в другие страны. «Утечка мозгов» – это результат несоответствия современных средств производства (которые неотделимы от человека) общественным формам их использования.

В недавнем интервью заместитель руководителя президентской администрации, зампредседателя Комиссии при Президенте России по модернизации и технологическому развитию экономики Владислав Сурков озвучил направления и способы технологической модернизации. Он выделил два направления работы – 1) «это непосредственно модернизация, то есть подтягивание экономики до современного уровня» и 2) «создание особого культурного и психологического климата, это и есть путь инновационного развития».

Непосредственно модернизация, т.е. современные производительные силы, самым прямым образом влияет на создание особого культурного климата, т.е. на производственные отношения. Когда же говорят о том, что это два направления работы, то сразу возникает вероятность ситуации, когда модернизацию провели (оборудование купили, специалистов обучили), а эффекта нет, потому что, собственники, например, не смогли создать этот особый культурный климат. Проблема же не в отсутствии особого культурного климата, а в том, что производственные отношения не соответствуют новым производительным силам. Невозможно при существующей системе отчуждения средств производства от работника надеяться на возникновение передовых производственных отношений. И сколько не пропагандируй новые ценности, ситуация не изменится, пока не будут использованы такие формы производственных отношений, которые позволяют эффективно развиваться новым производительным силам. А до тех пор производительные силы будут как до революции, - мы так и будем заниматься мелкой кооперацией.

Про некоторые формы производственных отношений, соответствующих современным производительным силам, в частности, говорит генеральный директор ОАО «Российская венчурная компания», член Комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики Игорь Агамирзян: «Однако самое слабое звено – это экспертиза в более широком смысле, как совокупность знаний о рынках. На развитых рынках в других странах существует традиция всякого рода независимых директоров, которые, как правило, работают даже не за зарплату, а за процент в бизнесе компании. Основатели технологических стартапов часто думают, что они сами с усами, лучше всех знают и никто им в роли советников не нужен. Поэтому для меня цель построения экспертного сообщества многоплановая. Она заключается, в том числе, и в обеспечении процессной части экспертизы, но в еще гораздо большей степени – в обеспечение среды, из которой могли бы рождаться технологические стартапы».

Качество же той или иной среды зависит от уровня сознаний её участников. Сложность современных производительных сил проводит границу между сознаниями по принципу «дикарь» – «не дикарь». «Дикарь» не в состоянии производить новые технологии, работать в высокодинамичных условиях с повышенной неопределённостью, находить красивые решения сложных задач. У него отсутствуют подобные мотивация и ценности, а, значит, он не сможет обрести знания и компетенции, необходимые для современных производительных сил, не сможет сам стать носителем этих производительных сил. «Дикарь» продуцирует дикарский мир. Вот что по этому поводу говорит Деннис Медоуз, автор «Пределов роста»: «Биосфера уже на 20 процентов перегружена антропогенным воздействием. Необходимо уменьшать потоки энергии и вещества, которые проходят через земные экосистемы и губят их. Пока человечество не приступит к осознанным действиям, оно так же стремительно будет катиться в бездну. Сначала деградирует окружающая среда, ухудшится качество почв и, как следствие, продуктов питания. Потом люди начнут болеть и умирать. Решение есть. Ведь глобальные проблемы вызваны не законами природы, не научными знаниями, не какой-то внеземной силой! Просто шесть миллиардов людей живут с плохими привычками. Но привычки можно и нужно изменить».

Носителем современных средств производства может быть только «не дикарь», и только «не дикари» смогут жить и работать в инновационных средах, и только «не дикари» могут стать основой той самой национальной инновационной системы, с которой связывается будущее нашей страны.