Коллективизация – первый этап великого проекта (Часть 3)

В начале февраля 1930 года ЦК ВКП(б) через крайкомы разослал на места запрет на административное принуждение к коллективизации, запрещалась полная коллективизация коров и птицы. Но принципиального улучшения ситуации в стране не произошло. Запрет был просто массово проигнорирован.

Чтобы избежать катастрофического масштаба раскулачиваний и остановить стихийно начавшуюся в некоторых местах «охоту на ведьм» руководство страны было принято неординарное, но довольно эффективное решение – ввести так называемые «лимиты на раскулачивание» и высылку, согласно категориям, на которые распределялись кулаки. Для партийных и государственных работниковы было выпущено совместное постановление Политбюро и Совнаркома от 30 января 1930 года «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», в котором определялись лимиты. В реальности эти лимиты очень быстро оказались превышены и пришлось создавать специальные комиссии, чтобы разбираться с безобразиями.

Эти лимиты были очень похожи по сути на лимиты по т.н. «массовым репрессиям». Вообще раскулачивание и «репрессии 37» во многом проходили по подобным процессам. Такая же утрата контроля за ситуацией, массовая инициатива на местах, тупость и вредительство, инфильтрованность практически всех органов враждебной агентурой, поддержка врагов с самого верха, заговоры и тайная оппозиция и отчаянные, в конце концов попытки власти взять ситуацию под контроль и исправить ошибки.

Растерявшееся советское руководство, получив информацию о сильном недовольстве народа, решило дать задний ход, перегруппироваться и подойти к решению задачи несколько с другого конца – было очевидно, что толку от существовавшего в селе советско-партийного аппарата всё равно будет немного.

2 марта 1930 года выходит важная статья Сталина «Головокружение от успехов» [6], осуждающая принуждение крестьян к коллективизации и идиотское обобществление всего подряд. Исходно расчёт советского руководства был на то, что местные власти одумаются, а крестьяне успокоятся.

В советском руководстве созрел очередной раскол, о котором говорилось в других главах. Сформировалось четыре выраженные группы – резкое замедление темпов коллективизации (фактически – отказ от неё и опора на кулака) – группа Бухарина-Рыкова, политика «что сделано – то сделано продолжаем с учётом ошибок», наиболее заметным представителем которой был Молотов, усиление нажима при коллективизации (Бауман), частичный откат назад, перегруппировка и продолжение с учётом ошибок (Сталин, Калинин). Ни одна из групп не имела выраженного большинства. Руководство страны растерялось. Внешнеполитическая обстановка была крайне сложной. Только что удалось выйти из крайне сложного положения – разгромить многократно превосходящие и хорошо вооружённые войска противника на Дальнем Востоке, подготовленные для захвата Приморья («конфликт на КВЖД»). По всему миру против советских посольств Великобританией была устроена серия провокаций, Польша, Румыния, Венгрия и Финляндия открыто готовились к наступательной войне с СССР. Резко усилилась активность враждебных спецслужб и их агентуры. В этих условиях лояльность населения и спокойствие в деревне, где жило подавляющее большинство, были важными факторами, сыгравшими свою роль в принятии решения о при торможении темпов. В результате борьбы этих четырёх платформ, союзов и компромиссов, по факту была принята позиция Сталина-Калинина.

Очевидно, что Сталин ошибочно предполагал, что вступившие в колхоз, в целом там и останутся и готовился к постепенному улучшению позиций, вместо штурма: «Закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед». Тем более, что коллективизировано было почти 60% хозяйств. После выхода статьи было принято решение Правительства о том, что крестьянам можно передумать, забрать свою внесённую долю и уйти из колхоза. Ожидали, что определённое количество недовольных выйдет, перестанет страдать и громко кричать о своих обидах, но массового бегства не будет. Очень быстро выяснилось, что правительство плохо знало свой народ.

Колхозники читают статью Сталина "Головокружение от успехов". Гапоненко Т.

После публикации этой статьи популярность Сталина в народе возросла необычайно. Примерно к этому периоду относится и формирование в народе культа Сталина. Вырезанные из газеты портреты Сталина на стене крестьянской избы появились как раз в тот период. Что интересно, портрет вождя часто помещался в «Красный угол» - рядом с иконой а то и вместо неё. Сталин в массовом сознании тёмных крестьян стал приобретать сакральные качества доброго царя, «который за народ» и которому мешают «злые и ленивые бояре» вне зависимости образа реального Сталина и его окружения. То, что Сталин не обладал высшим государственным постом, массовому обожанию ничуть не мешало. Он стал приобретать в сознании религиозного отсталого народа характерные черты народного святого пополам с былинным героем. Как это ни забавно, но это сыграло определённую роль в подрыве влияния церкви в деревне – культ Христа попросту замещался в голове крестьянина культом Сталина. Ну уж сам добрый царь разрешил уйти из колхоза и поругал бояр, то русский мужик особо не стал задумываться – больше половины немедленно бросилась забирать своё коллективизированное имущество, пока власть не передумала.

Даже сейчас трудно оценить преимущества и недостатки каждого решения сложившейся очень сложной ситуации. Сейчас представляется, что прав был Молотов, а не Сталин. Молотов считал, что надо не допускать новых ошибок, улучшать ситуацию в колхозах, давать крестьянам льготы, но не разрешать в течение определённого времени забирать имущество и земельный надел и выходить из колхоза. Но было уже поздно – процесс бегства крестьян из колхозов был уже запущен к середине марта 1930 года и сразу же принял необратимый характер.

Уровень коллективизации упал с 58% в целом по стране на 1 марта 1930 года до 22% к 1 августа. [7] Особенно позорно дела обстояли в Московской области – процент коллективизации упал с 74% до 8 %. Это был тяжёлый удар. Партийные и советские органы были дезориентированы и деморализованы.

В ЦК ВКП(б) разгорелся очередной конфликт и группа противников принятого решения во главе с Бауманом покинула ЦК, а Бауман демонстративно вышел из Политбюро. Из союзников они стали противниками, а вскоре и врагами курса Сталина. Занявший пост Баумана Лазарь Каганович провёл массовую чистку лояльных оппозиционерам местных руководителей, что было вынужденным шагом, но ещё более озлобило оппозицию. Самым неприятным и, в то же время, неочевидным выводом стало то, что крестьяне посчитали, что на власть можно давить и власть прогнётся, что впоследствии сыграло свою печальную роль в голоде 32 года.

Социологии и социальной психологии тогда не существовало, адекватная информация об обществе поступала с огромным опозданием и управленец мог учиться разве что на своих ошибках. Людям, опирающимся в своей повседневной деятельность на разум, в реальности очень трудно представить, что большие массы людей ведут себя часто иррационально, мотивируясь самыми примитивными и низменными эмоциями, а не доводами рассудка даже в случае выгоды, если выгода не получается прямо сейчас.

Вступление в колхоз было объективно выгодно абсолютному большинству крестьян (бедняку и середняку). Оно давало налоговые льготы, позволяло пользоваться такой важнейшей вещью, как механизация и химизация, резко ускоряло доступ к бесплатному медицинскому обеспечению , образованию и современным развлечениям и культуре (больницы, школы и Дома Культуры строились в первую очередь в колхозах), колхозники могли пользоваться конфискованным у кулаков инвентарём и земельными наделами и так далее. Практика показала, что путь единоличника в России – принципиально тупиковый, последние единоличники добровольно вступали в колхозы в конце 40-х годов и даже в начале 50-х годов, когда самому упрямому и тупому крестьянину стало очевидно, что даже имея косую сажень в плечах и работая от зари до зари невозможно тягаться с трактором, а телега никак не может конкурировать с грузовым автомобилем. Даже самый работящий «эффективный хозяин» не может соревноваться с современным механизированным производством.

В тех районах, где народ бросился выходить из колхозов одновременно и был довольно высок процент раскулачивания. Это говорит о жестокости местных органов власти и самих селян, настаивавших на раскулачивании. Народ бросился из колхозов не потому, что ему была настолько дорога своя корова или полудохлая лошадёнка – крестьяне надеялись выгодно продавать хлеб по рыночным ценам, не представляя, что реальные цены на хлеб скоро упадут из-за резкого роста производительности труда в колхозах. Был и ещё важный и очень неприглядный момент: кулаки были разгромлены, их имущество и землю забрали колхозы. Однако, освободилась их социальная ниша. К слову, кулаки быстро разбогатела на горе односельчан потому что освободилась социальная ниша помещика – многим покажется странным, но влияние и богатство кулаков после Революции в деревне по этой причине резко увеличилось. Определённая часть зажиточных крестьян побежала из колхозов с целью самим стать кулаками – ведь старых кулаков раскулачили и выселили. То, что время кулака закончилось их не интересовала. Такие граждане живут примитивными эмоциями – жадность, социальное положение, возможность занять место наверху неписаной сельской иерархии и т.п.

Тем не менее, это ошибочное решение Сталина имеет и свою очень важную положительную политическую сторону. Крестьяне вступили в колхозы в подавляющем большинстве добровольно.

До 1929 года не было никакого принуждения, а те, кто посчитали, что их загнали в колхоз насильно в процессе массовой коллективизации 1929 года, имели полную возможность выйти оттуда в течение 1930 года.

Те, кто устраивает истерики о « сгоне крестьян в колхозы» целенаправленно лгут, умалчивая о том, что все желающие выйти из колхоза в начале 1930 года из него вышли, получив назад, имущество которое было обобществлено. Они целенаправленно сдвигают фокус внимания на выгодное им событие, «не замечая» событий, следующим прямо за ним. Это примерно так же, как те же граждане бьются в плясках св. Вита по поводу поражений РККА в начале Великой Отечественной, полностью игнорируя её блестящие победы второй половины войны и такую «малозначительную» вещь, как полный разгром противника и Победа.

Так что в политическом плане позиция Сталина была выигрышной. Последующая коллективизация проводилась другими методами, они основывались на прекрасно поставленной пропаганде, использовании массовой психологии, нередко включались механизмы психологического и социального давления со стороны односельчан или уважаемых людей, но административного принуждения было несравненно меньше, хотя, безусловно, самодовольных идиотов или врагов, инфильтровавшихся в органы власти, проводивших саботаж таким образом, было немало.

Несмотря на все недостатки и провалы, первый этап массовой коллективизации был, в целом, весьма успешным. Даже после массового выхода из колхозов, уровень коллективизации по стране вырос в 6 раз. Увеличились размеры среднего колхоза: в конце 1929 г. состоял из 30 семей вместо 13 летом1928 г [8], что позволяло широко использовать преимущества разделения труда.

Очень важным результатом первого этапа массовой коллективизации был разгром кулачества, точнее, кулачество уже потерпело решающее поражение, это было начало его ликвидации как социального класса.

Изменилось социальное лицо колхоза – если в начале массовой коллективизации колхозы состояли в основном из бедняков, то с 1929 г. основной массой колхозников стал с середняк.

Очень важным выводом из того, как проходил первый этам стало то, что старая управленческая система не годится для создания нового общества. Времени на эволюцию и медленное изучение государственного аппарата не было – впереди отчётливо виднелись контуры новой мировой войны. Поэтому, чтобы управлять новым обществом нужна была управленческая революция, создавшая уникальную структуру советского управления. Именно эта структура провела Индустриализацию, победила в Войну, запустила Спутник и стала нервной структурой Советского Экономического и Социального Чуда.

Павел Краснов

Литература:

[1]Л. Мартенс, Запрещенный Сталин, М: Яуза: Эксмо, 2010, p. 82.
[2]И. Курков, "Женщины беларуси в «эпоху коллективизации» (По документам ЦК КПБ)," Arche, альманах «Деды», выпуск 5, no. 3, 1999.
[3]Коллектив авторов Института экономики АН СССР, Создание фундамента социалистической экономики в СССР (1926—1932 гг.), т. 1, Москва: Институт экономики АН СССР, 1977.
[4]R.W.Davies, The Industrialisation 01 Soviet Russia 1: The Socialist Offensive; The Collectivisation 01 Soviet Agricu/ture, 1929-1930, Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1980, p. 218.
[5]L. Viola, The Best Sons 01 the Fatherland: Workers in the Vanguard 01, New York: Oxford University Press, 1987, p. 91.
[6]И. Н. А., Коллективизация и раскулачивание /начало 30-х годов/, Москва: Интерпракс, 1994.
[7]С. И.В., "Головокружение от успехов," Правда, no. 60, 2 3 1930.
[8]К.-М. С.Г., Советская цивилизация, vol. 1, Москва: Алгоритм, 2008.
[9]И. Н.А., Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.), Москва: Институт Истории АН СССР, 1972, pp. 40-41.