Как так получилось, что родная Украина стала террористической организацией "УГИЛ"?

В Луганске вам вполне могут пропеть эту строку на украинском языке из песни про свою родину. И другие украинские песни могут спеть. И поговорить на мове. Вдоль дорог до сих пор стоят указатели с надписями на украинском: «Увага!» Вообще никакой ненависти к украинскому языку, литературе, культуре нет. На главной площади стоит непокалеченный и необлитый краской Тарас Шевченко (памятник). Да и о какой «украинофобии» можно говорить, когда многие луганчане – этнические украинцы, на «половинку», «четвертинку» или на «осьмушку». Ресторан украинской кухни – это нормально. Никто Украину и украинское не отменяет.

Есть, скорее, удивление: почему? Как так получилось, что родная Украина стала террористической организацией «УГИЛ» (Украинское государство Ивано-Франковска и Львова)? Те, кто постарше, прекрасно помнят 2014-й: пришли нацисты и стали убивать. До этого никакого на самом деле «сепаратизма» не было. Конечно, луганчане считали себя особыми и, скорее, русскими, казаками и Донбассом, а не «западенцами», но при этом – гражданами Украины. Хотели жить в своей культуре, со своим языком, сохранять тесные дружеские связи с Россией, да, но мало кто серьёзно строил планы отсоединиться от Украины. До 2014-го федерализация и культурно-языковая автономия вполне решили бы политические проблемы Донбасса. До 2014-го.

Они просто хотели быть услышанными в своём собственном государстве. Каковым считали на тот момент Украину. Активно участвовали в политической жизни, выбирали своих представителей, поддерживали «Партию регионов», противостояли украинскому нацизму. Не приняли майдан. Однако это не Луганщина после майдана решила отсоединиться, а послемайданный Киев постарался вытолкнуть из Украины Луганск.

Конечно, нацисты не думали отказываться от территорий Луганской и Донецкой областей. «Хитрый план» майданников состоял в том, чтобы на некоторое неопределённое время выключить Донбасс из правового, политического и электорального поля Украины. Чтобы жители восточных регионов не могли по-настоящему участвовать в выборах и политике, чтобы не мешали нацистам закрепиться во власти, полностью себя легитимизировать. Для этого СБУ сама провоцировала выступления протестующих и вооружила их. Местные рассказывают, что СБУ просто открыла свои арсеналы. А через пару часов в Киеве сообщили: луганские террористы захватили СБУ, вооружились и теперь представляют опасность. Нужна АТО.

Они хотели создать на Донбассе «серую зону», где без суда и следствия можно расправляться с инакомыслящими, запугать население, откатать силовые методы подавления протестов, «вознаградить» нацистов возможностью осуществлять террор против русских и так далее. Много было хитрых задач у хитрого плана. Киев пугал Украину «террористами» и «сепаратистами» Донбасса, но сам не верил в то, что народ реально возьмётся за оружие и станет защищать себя. В Киеве думали, что люди будут «терпилами».

В августе 2014 Луганск стоял полумёртвый, без электричества и воды, без снабжения, отрезанный, блокированный, а в пригородах располагались батальон «Айдар»* и кадровые части ВСУ. На весь город человек пятьсот защитников (со стрелковым оружием). Одной атаки хватило бы, чтобы взять Луганск. Но нацисты не хотели его захватывать. Чтобы не брать на себя ответственность за обеспечение жизнедеятельности города с четырёхтысячным населением. Они планировали взять Луганск измором. Как немцы Ленинград.

Северный ветер

Это для нас в Петербурге, Москве и прочей северной России ветер с севера приносит холод и дожди. А в Луганске летом довольно жарко. Северный ветер приносит спасение, облегчение и прохладу.

Однажды подул «северный ветер» и держался четыре дня. Блокада была прорвана. С востока и северо-востока зашли «белые фуры». Привезли еду, воду, медикаменты – жизнь. Появились русские добровольцы. В том числе с боевым опытом. Офицеры. Отпускники. Отставники. Разрозненные анархические отряды самообороны Луганщины смогли начать координировать свои действия, создали единый штаб. Появилось оружие, чуть получше и чуть побольше, чем раньше. И серией резких ударов ополченцы погнали с Луганщины украинских оккупантов.

Некоторые украинские воинские части стояли вдоль границы с Россией, «контролировали». Кажется, по ним отработала какая-то северная артиллерия. Я спрашиваю у луганского собеседника: куда делась многотысячная группировка ВСУ из Луганской области? Они все отступили? Он отвечает: не все успели. Они ведь не ждали встретить настоящее сопротивление. Они думали, это такая игра – убей «сепара».

Под обстрелами ВСУ и «Айдара» погибли сотни мирных жителей. В городе не было электричества, не работали морги. Погибших хоронили в братской могиле. Недавно перезахоронили, идентифицировали большую часть останков. Построят мемориал. «Не забудем, не простим!». Такой же мемориал есть жертвам нацистской оккупации, случившейся в Великую Отечественную войну.

После 2014-го никакой совместной жизни с Украиной луганчане не хотят. Ни в каком качестве. Даже если Киев снова станет пушистым котиком и будет дружить с Москвой. Нет. Никогда. Никакого «Минска-3», никакой «федерализации». Нет больше никакой Украины для Луганска. Умерла так умерла. Вмерла ваша Украина.

Западные политики (и даже некоторые российские деятели) ещё надеются как-то впихнуть Донбасс в Украину. Жителей они спросить забыли. Но это невозможно. Всё. Кто бы ни был теперь в Москве, кто бы ни был в Киеве, а украинская страница в истории Донбасса перевёрнута навсегда.

Народная Республика

В высоком кабинете говорят: возьмите нас уже к себе. По-настоящему. Это главное. Это всё, чего мы хотим.

Валерий Болотов (в центре) провозглашает суверенитет ЛНР на митинге в Луганске

Я спрашиваю у министра, отчасти шутя: неужели вы правда хотите стать одним из регионов Российской Федерации? Вот сейчас вы лично министр независимого признанного (Россией) государства, Ваше Превосходительство. А будете кто? Обычный глава департамента регионального ведомства.

Министр радостно кивает головой. Видно, что ему такая перспектива очень нравится. Объясняет, что была такая Донецко-Криворожская республика. И её волюнтаристски присоединили к Украине. Чтобы разбавить сельское население пролетариатом. А вообще это всегда была Россия. И есть.

Я знаю, я читал про это книжку. А вот водитель злой: Херсонская область войдёт в состав России. Сразу! А мы? Нас почему не берут? Лицом не вышли? Сколько мы этих референдумов проводили, и воевали, и вприсядку танцевали. А им так, даром!

В общем, независимости здесь не хотят. Хотят в Россию. Потому что независимость – шаткая конструкция. Вдруг потом опять захотят к Украине присоединить? А с Россией уже спокойнее, надёжнее. И ещё потому, что таможня – это зло. Чистое беспримесное зло, навроде сатаны. На погранпереходе в Изварино машины стоят часами и сутками. А товары, пока доедут в Луганск, становятся дороже на четверть, а то и на треть. А ведь заработки не сказать чтобы выше, чем в России.

Из шахтёров в ополченцы

Рядовой корпуса Народной милиции ЛНР получает 70–80 тысяч рублей в месяц, командир – 120–140 тысяч. Это хорошая работа и нормальный заработок для мужчины. Работа очень опасная. Примерно как в шахте. Шахтёры с трагической регулярностью погибали. Поэтому для луганчан нет ничего нового в опасной мужской работе.

И ещё они действительно защищают родину. Воины погибают. Семьи скорбят. Но никто не ноет. Нет настроения паники и истерики. То же самое сейчас в Чеченской Республике. Да, есть потери. Прибывают тела павших. Хоронят, скорбят. Но нет вот этого ложного пацифизма – что надо любым способом, хоть бы и поражением, быстрее закончить войну, чтобы наши парни не погибали. Войны случаются, это данность и неизбежность. Войну надо заканчивать победой. Мужчины воюют и погибают. Потому только и живёт народ, что кто-то за родину погибал, погибает и будет погибать. Луганчане сражаются за свою родину и за Россию. Чеченцы – за Россию и Евразию.

Другое дело – бессмысленные потери. На первом этапе СВО в бой кинули необученных и плохо вооружённых «резервистов». На самом деле никакими резервистами они не были. Потому что резервист – это тот, кого обучили военной специальности и держали в резерве. А этих никто ничему не обучил. Есть основания думать, что деньги, выделенные на подготовку воинского резерва, своровали. Некоторые начальники в ЛНР лишились своих постов. Военная прокуратура проводит обыски. Жаль, что погибших это не вернёт. Под ружьё поставили театры и филармонию. Вернутся домой не все.

Нацизм и наркотики

Всех жалко. Но вспоминается о том, что для многих молодых (и уже немолодых) людей логикой капитализма и геноцида было назначено умереть от алкоголизма и наркомании. До 2014 года Луганск был захвачен наркотиками. Все наркотики шли с Украины – с западных областей. Наркоторговлю традиционно «крышуют» спецслужбы. Нет особых сомнений, что распространение наркотиков в Донбассе особым образом курировала СБУ. Это было удобно: так осуществлялся геноцид местного русскоязычного населения, снижалась политическая и экономическая активность, социальная напряжённость. Промышленность ведь убивалась. У молодёжи не было особых надежд и перспектив. Поэтому наркотики.

Евромайдан на Украине, 2013.

И сейчас наркотиков много. Наркоманы шныряют в поисках «закладок». Но уже меньше. Потому что с наркоторговлей борются. Товар по-прежнему идёт только с Украины. А каналы в связи с СВО почти перекрыты. И ещё потому, что у мужчин появилась работа, идея жизни и смысл. Война.

А нацисты теперь раздают наркотики своим солдатам, чтобы те воевали бесстрашно. Рассказывает луганский танкист: бегут двое на танк, кричат: «Русские, сдавайтесь!». Ну одного прямым попаданием как сдуло. Второго взяли, а он обдолбанный.

Город женщин

Ну не то чтобы совсем. Но мужчин на улицах Луганска заметно меньше, чем мы привыкли видеть. Потому что мобилизованы и на фронте. Женщины и девушки, пожилые люди и допризывная молодёжь гуляют во множестве. Но только до вечера. Потому что с 23.00 до 4.00 комендантский час. Чтобы успеть до дома – уже к 22.00 всё закрывается и все расходятся.

А ещё Луганск – город памятников. Так много скульптур я видел только в смешной столице Северной Македонии, городе Скопье. Только здесь памятники совсем не смешные. Они все про войну: мировую, Гражданскую, Великую Отечественную. И вот теперь ещё про эту, нынешнюю. Земля полна памяти о войнах и жертвах. Привычная к боям. Здесь совершила свой подвиг «Молодая гвардия». И всё как бы взыскует, требует. Ставит высокий регистр.

Глупо было полагать, что эту землю и её людей можно будет победить и покорить. Что нацизм сможет поставить их на колени. Никогда. Земля подвига и силы.

Ночные волки

Здесь почти на всё меняется оптика. Там, в России, мы что-то читали про байкеров-мотоциклистов, банду «Ночные волки». Главарь там Хирург, и они очень смешные. Какие-то клоуны. Ха-ха.

Оказалось, что клоуны – это мы. А «Ночные волки» приехали в Луганск добровольцами, воевали за свободу Луганщины, погибали, сейчас байкеры занимаются гуманитарной помощью и поставили в городе несколько прекрасных памятников.

Или ещё вот казаки. Как их у нас называют? «Ряженые». Ха-ха.

И вот ты в расположении n-ского казачьего полка, в танковом батальоне. Знаменем у них хоругвь. Да, хоругвеносцы – это они. На призыв командира трижды зычно гаркают «Любо!». Потом седлают свои Т-72 и едут взламывать укрепрайоны ВСУ.

Бесстрашные и безупречные. Соль земли.

Приходит день, и мы возвращаемся через Изварино в большую Россию. Москва, Петербург. Смотришь вокруг, и кажется, что ты в каком-то Гоголь-центре, в театре Кирилла Серебренникова. Общество спектакля. А настоящая жизнь осталась там.