Они свое отпели и отплясали

Только что сегодня, 6 июля слушал радио «Эхо Москвы», где высказал, причем не первый раз, свое особое мнение по поводу дела Pussy Riot журналист и член общественной палаты Николай Сванидзе. В беседе с ведущей программы Ксенией Лариной он на самой высокой пафосной ноте заявил, словно изрекая приговор Верховного Суда:

- Дело это не стоит и выеденного яйца, что ясно всем, кроме тех, кто дал распоряжение держать девушек под арестом.

Из контекста беседы следовало, что заинтересованы в тех чрезмерных страданиях, на которые обречены участницы этой группы уже пятый месяц, лишь несколько человек. Это, конечно же, Президент, Патриарх, глава Следственного комитета, словом, - оскорбленный ареопаг. А ровно неделю назад эта же пара – Сванидзе и Ларина – вещали о том, что каждый проведенный под стражей день «несчастных девочек» увеличивает если и не число их сторонников, то, уж точно, сочувствующих им людей. Да, да, звучало в эфире, они теперь заслуживают сочувствия и уважения, став жертвами произвола властей.

Так выражалась солидарность с позицией более 100 деятелей культуры, подписавших известное письмо с призывом прекратить уголовное дело, переквалифицировав его в административное, а самих подследственных выпустить до суда из-под стражи. На сайте «Эха Москвы» в поддержку позиции «прогрессивной интеллигенции» поставили подписи около 30 тысяч человек, о чем постоянно и настойчиво напоминают слушателям. Сам я не отслеживал количество одобряющих, да не это и важно. Есть ведь и другие представители интеллигенции, и у них совершенно иное мнение. Имена их тоже известны.

Важно другое. Дело Pussy Riot по своему общественному звучанию вдруг стало неким аналогом «дела Бейлиса», ровно 100 лет назад взбудоражившего всю русскую и европейскую публику. Это справедливо подметил протоиерей Александр Шумский в своей публикации на «Русской народной линии». Причина такого совпадения – неприкрыто ритуальный характер случившегося в Храме Христа Спасителя. Но не только по причине общественного звучания можно сравнивать два этих вроде бы совершенно разных и ни в чем не похожих друг на друга дела.

Однако связь есть. И тогда, и сейчас наша интеллигенция демонстрирует свою удивительную способность всецело и безоглядно становиться на сторону обвиняемых. Читатель скажет, прочтя эти строки, со вполне праведным гневом: так не в том ли задача ее – глаголом жечь сердца людей, являясь совестью нации, так сказать, ее оголенным нервом? Все верно. За исключением одного нюанса. А состоит он в том, что кидаясь защищать обвиняемых, наша «совесть нации» напрочь забывает о жертве и ее страданиях.

В той истории столетней давности Короленко, Горький и десятки известных, и сотни уже забытых писателей и публицистов России и Европы весь пыл своих сердец и таланта бросили на спасение обвиняемого «царским черносотенным режимом» конторщика киевского кирпичного завода Менахема Бейлиса, обвиняемого в ритуальном убийстве подростка, ученика духовного училища Андрюши Ющинского. В результате суд Бейлиса оправдал под радостные крики многих присутствовавших в зале и толпы, окружившей здание суда. Это был высочайший триумф демократической и либеральной интеллигенции. И все бы слава Богу, однако убийцы подростка так не были судимы и наказаны, их попросту не нашли.

 Больше того, почти два года, что длился процесс, практически вся печать была полна страстными призывами защитить Бейлиса, а само убийство мальчика являлось как бы фоном, на котором разворачивалась драматическая история. Между тем, о чем и надо было кричать во весь голос постоянно - подросток умер в страшных мучениях. Ему было нанесено 48 колотых и резаных ран по всему телу! И хоть бы малую часть энергии общество во главе с его интеллектуальной элитой затратило на то, чтобы заставить власти непременно найти убийцу (коль это не Бейлис) и представить бесспорные доказательства. То есть, помогло бы свершиться истинному правосудию. И требовать это надо было как до, так и после вердикта присяжных и оправдательного решения суда в отношении подсудимого, но признавшего все же ритуальный характер убийства. Но нет, триумфаторами стали те, кто добивался лишь освобождения Бейлиса, а саму жертву, получается, придали забвению или попросту на нее наплевали.

Такова голая схема того дела. И здесь нас сегодня волнует, конечно же, не национальность подсудимого, не страсти и опасения, вполне, надо сказать, обоснованные в то время, по поводу возможных погромов. Сегодня, спустя 100 лет, знакомясь с материалами дела в Интернете, невольно ловишь себя на мысли – на краю какой же пропасти стояло русское общество в том далеком 1913 году, на пороге революции, мировой, а затем и гражданской войн,  Сами собой возникают в памяти известные слова Достоевского о слезинке ребенка. Их, эти слова, кстати сказать, так любила еще недавно повторять наша просвещенная интеллигенция.

В наши дни мы тоже видим признаки надвигающейся беды. Сегодня, 100 лет спустя, нашему обществу вновь упорно подкидывают «арбузную корку», на которой оно должно поскользнуться. Подписанты в защиту подследственных не хотят видеть, а многие и не понимают ритуального характера сотворенного в храме. Больше того, они в лучших традициях отечественного либерализма сознательно смещают понятия жертвы преступления и обвиняемого в нем. Жертвой становятся, по их мнению, уже сами участницы группы Pussy Riot. Кстати, неплохо было бы хотя бы в суде дать русский перевод этого словосочетания.

Это одно. А во-вторых, наши либеральные лицедеи и режиссеры упорно не хотят понимать, что оскорблены, прежде всего, не Путин и даже не Патриарх, а верующие люди, составляющие саму основу русской церкви. Их мнением и чувствами можно пренебречь. А ведь русскую культуру, да и саму историю страны невозможно отделить от православия. Так что оскорбили, по сути, весь русский народ. И эти деятели претендуют на то, что они единственные представители русской культуры, которую можно хаять, одновременно кормясь ее плодами.  

Сегодня не видеть, что миллионы людей испытали, как теперь принято говорить, шок от случившегося в храме, просто бесчестно и тупо. Но также тупо поступают те, кто безоглядно встает на сторону представительниц «провокативного искусства». Вступаясь за них, они подвергают самих провокаторш смертельной опасности. Дело в том, что масштабы устроенной провокации таковы, и резонанс от нее столь широк, что окажись «пуськи» на свободе, за жизнь их я не дам, как пел Окуджава, и «даже самой ломаной гитары». Ставшие на путь провокации, от провокации и пострадать могут. Так что только гласный и общественно открытый суд хоть в чем-то поможет их спасению.

Сегодня, как и 100 лет назад, общество пытаются расколоть и обозлить, звучат призывы ломки общественных и государственных институтов, расцветает бесовщина и правят бал провокаторы, которым «нужны великие потрясения и не нужна великая Россия». А нам она нужна.