Сравнительные категории Волхв, Жрец, Священник

Волхв

            Волхв: «волю ховающий». Скрывающий свою «волю» от внешнего воздействия, от внешних причин и чужих интересов, целей.

Это, с одной стороны значит, что он обладает качествами независимости от внешних «искусов», соблазнов и попыток воздействовать на него (раздразнить и вывести из себя), что даёт ему возможность различать чужие и свои цели. В этом смысле, волхв обязательно из варны не ниже – человека (витязь).

             С другой стороны, наличие собственной воли предполагает возможность в мире её как-то применять и воздействовать на него. Это могущество и «могия» (магия), но которая используется созвучно именно его «предназначению»: для возможностей балансировки, очищения от чужеродного (чужих целей) и преобразования чувств (то, что эзотерики называют «повышением вибраций», «расширением сознания», а мы назовём: познанием более тонких и сложных чувств, как развитие способности выделять и различать более узкие частотные диапазоны и их обобщать вместе, плюс работа диагностом состояний).

             Ключевое здесь – взаимодействие с другими, но без вкладывания в них «своей воли», либо подчинения себя чужой. Это называется «диагностирование» или «видение»-«ведание». Душе-ведание.

Задачи волхва достаточно «на первый взгляд» просты: способствовать устойчивым и безопасным изменениям «информационного состояния человека» (душевного состояния) с более низких интересов, целей на более высокие, а так же чистить при этом от «ошибок и грязи» (чужих навязанных целей и стереотипов поведения – способов их достижения) в голове (сознании, как например практики кресения, отзеркаливания, душевной беседы и т.д.). Волхв является «душеведом» и обязан знать и понимать устройство сознания и души в целом, а если падать до примитивов сегодняшних «наук», то «психотерапевтом»[1].

Не только «психо-логом», который намудрить может что угодно, живя по логосу (по программе), а именно понимающим и несущим за свои действия ответственность практиком (воздействующим согласно ситуации и своему опыту для каждого конкретного случая, но несколько опосредованным способом, как диагност, без подавления воли подопечного). Волхв занимается практической «терапией», т.е. налаживанием, лажением, способствованием чистки сознания подопечных от чужеродного, мёртвого и возстановлением связей при той же шизофрении сознания. Однако это только внешнее проявление обязанностей и «дела», которое имеет свои важные ограничения.

Суть воздействия волхва – быть рядом и помочь другому разобраться в себе самостоятельно, лишь поддерживая его в весьма трудные в такой работе моменты. Выслушать, оставаясь непредвзятым и независимым, понимая чувства, а так же поддержать в движении по их собственному проживанию. Иначе, волхв спадает до священника, превращаясь в навязывающего своё мнение и понимание тому, кто пока ещё не различает разницу по какой-то причине. Основание защиты от этого «искуса» и вложено в самоназвание – свою волю удерживающий.

             Основная направленность деятельности волхва – дать другому самостоятельную возможность почувствовать себя, находясь рядом, как диагност и «проверочный» камертон. Он даже не «советчик», а именно со-чувствующий: более и обширнее понимающий чувство, которое недопрожито у подопечного и потому тот им болит. Волхв даёт ему поддержку и силы до-прожить его самостоятельно, ибо движение человека и далее – это в первую очередь самостоятельный и собственный путь.

Жрец

             Жрец: «рекущий жизнь» – это тот, кто занимается «жизнеречием».

             Через него жизнь «течёт», а значит, в нем уже не может быть «скляни»[2] чужих целей и стереотипов поведения. Они, в нем только лишь появившись, просто «разорвут на части» его сознание своим диссонансом. Это очень важное свойство и чтобы увидеть суть жреца – надо понять суть реки и разницу между ней и руслом[3].

Жрец всегда искренен и говорит правду, «одной ногой находясь в истине». И его взаимоотношения с мертвячиной в силу этого – нивелируются. Если же происходит что-то неординарное и какое-то переживания исключительно болезненно и мешает душевным движениям, то просим к волхву. Почему оно может произойти даже со жрецом? Потому что в отличие от волхва – жрец напрямую взаимодействует с миром, как источник его жизни и эти взаимодействия могут быть исключительно опасны для любых «запруд». Кроме того, жрецу нет времени с ними разбираться, ибо тогда он выпадает из собственного состояния, что может создать серьёзное внутреннее напряжение. Контроль и концентрация жреца только на своём потоке – абсолютна и является исключительной необходимостью именно поэтому. Он уже не может «не быть» собой.

Находиться рядом с жрецом тем, кто не сбалансировал себя тоже исключительно сложно и трудно душевно. Нас, в прямом смысле, может колбасить и плющить от «его воли», ибо как говорят эзотерики: «потоки высоких вибраций могут сжечь неподготовленного», а мы скажем так – он не просто видит нас, как облупленных (чистое волхование и понимание причин всему), но и не имеет интереса нам это «прощать» (имеется в виду любой дисбаланс). Он не просто искренен, но и настолько направлен, игнорируя всё другое, что именно это игнорирование всего иного – нами может быть видно, как те самые болезненные противоречия внутри нас, что он своим Духом разорвёт на части. И расценено, как агрессия.

Что такое душевное страдание, даже от потери какого-то стереотипа, к которому мы едва привязаны – знает каждый.

В отличие от волхва, который заинтересован, чтобы мы убрали всё, что нам мешает достигать наших целей и душевных движений, у жреца нет времени на прощение и налаживание нас, на объяснения, почему он так делает и отчего эта разрывающая нас боль – это нам «хорошо», но после (если выдержим). Он не занимается работой по наладке сознания – это вообще не его дело. Это наше собственное дело, и ещё дело волхвов, если мы к ним обратились.

             Жрец «речет» жизнь, течёт каждый миг, как живой поток и у него, на самом деле «нет времени остановиться». Желания и возможностей «речь за смерть» и жалеть нас за наше «дерьмо», козявки и диссонанс в нем нет, ибо таковая жалость – это уже неискренность и выход из себя. Позволение нам овладеть его вниманием и силой через жалость. Как победа Моськи над Слоном.

Мы такие по своему выбору и с ним мы тоже можем быть лишь этой категорией себя – выбором, духом, вниманием.

Кроме того, даже волхв не заинтересован жалеть нас в чем-то, ибо это опять же отдача своих сил в нашу волю, а значит позволение нам паразитировать. Он просто будет помогать нам в меру того, сколько мы сами готовы помочь себе. Так давайте будем внимательны с собой и в этом.

И потому, это все «тёмное и грязное» будет всплывать в нас рядом с жрецом ярко (и мы будем ненавидеть его за эти наши, нами же сдерживаемые чувства), подобно домашним питомцам, которые кусают наши руки, не понимая, зачем им делают острой иглой столь болезненные уколы. Нашей меры понимания не хватает, чтобы связать причины и следствия собственных выборов и ответственности в том масштабе, которым является жрец или волхв (а порой даже священник), подобно животинке, не способной связывать собственную болезнь, выздоровление и уколы. Это аналогия, но она необходима, чтобы было понятно важное основание о сути каждой из категорий и их, с одной стороны сил, а с другой стороны – ограничений.

Да, ощущая яркие противоречия внутри себя от простого нахождения рядом со жрецом, мы будем болеть ими (часто обвиняя в этом его, хотя боль – это наша и внутренняя, а он своей яркостью и жизненной силой только выталкивает на свет самые глубокие и тёмные уголки наших душ для нас же самих). Поэтому, чтобы получить пользу от взаимодействия со жрецом – лучше сначала прочистить и довести до мозаичного состояния связанности своего сознания (проработать целеустроение, чтобы наше мировоззрение стало «цельным») с волхвом, чтобы развить в себе волю и стать самому себе хозяином и «царем». Кроме того, многие лишние вопросы к жрецу (его не касающиеся) тем более в этом движении отпадут и исчезнут сами собой.

Да, рядом со жрецом для не очищенного и ладного сознания – это как самостоятельно попросить вскрыть все раны и заказать высыпать на них сверху КамАЗ соли. В некотором смысле это «садо-мазо», но именно поэтому жрецы чаще всего селятся подальше от городов, ибо их воздействие, исключительно мощное, в отличие от волхвов, которые своё воздействие на мир «прячут», позволяя другим с их поддержкой делать переходы по состояниям, не подавило все вокруг. Избыток яркости – это тоже опасно, так ведь?

              Искренность жреца может просто «убить» неподготовленного душевно (бездушного, малодушного и порой даже душевного). Не физически, как многие бы подумали, а внутренне, разрушив в сознании установки и ценности, сравняв с землёй любые иллюзорные замки из мертвячины, решений на боли и прочих неврозов и заломов ума с сумасшествиями, которые должны быть прочищены до момента прихода к нему (которые ещё по каким-то причинам считаются ценными).

В отличие от волхва, жрец напрямую занимается управлением и воздействует на окружающий мир тем потоком, что жизнеречет. Он чистый Дух (не весь, а своей меры).

А вот волхв живёт чаще от «души» ибо взаимодействует в первую очередь с нею посредством чувствования и чувств.

И далее – священник живёт от сознания, как части души, взаимодействуя посредством слов и символов со знаками и ссылками на чувства – образами и образцами.

             Минимальная и обязательная варна для жрецов – Азъ. Они есть чистый источник своего Духа. Тот, кто пришёл творить новые начала жизни в мере человека, а значит и меру человека в них. И потому он всегда рядом с теми, кто правит, хотя вернее наоборот – те всегда идут к таким, но долго с ними находиться и им сложно.

В идеале, правящие властью, хозяева (управленцы), а порой и «господа» сначала проходят чистку и диагностику у волхвов (которым нет дела до управления, как такового), а потом могут воспринимать и то, что в них направит жрец на достаточной мере понимания, дабы проводить управление уже на местах.

Некоторая заметка.

В этом смысле «жрец» и «оракул» выполняют близкие функции, однако оракул – не есть жрец. Потому оракульство и стало в своё время «заменой» жречества для господ.

Оракул – это священник, пытающийся перехватить функции жреца (взаимодействие с провидением), но лишь частично при этом проработав самого себя в вопросе самодиагностики и очистки. Из-за этого им нужны переходники (пифии) и иные средства снятия избытка давления информационного потока и соответствующие иные возможности по его расшифровке (знание методов и способов взаимодействия с сознанием, имеющихся у волхвов). Но при этом само-собой, растёт ошибка управления (ибо они напрямую не самодостаточны, как жрецы, их знание догматично без обновления умениями волховать, да и зависят они от управленцев, их обслуживая). Оракулы читают уже «пересказ», а не видят напрямую (являются самим потоком) и потому они не жизнерекут, а «предвидят» и «прогнозируют». Это им не под силу. Однако они способны выдавать, даже как искусственный механизм, положительный результат с некоторой «превышающей обычную «50/50» вероятностью.

Конец заметки.

             Жрец чувствует состояние мира и созвучен с ним. Созвучен до состояния резонанса своего состояния, как меры понимания мира и течения жизни, и потому способен в своём из-речени передавать это состояние другим. Он напрямую видит себя во всем и может так проявлять себя в других, помогая им, расти в своём состоянии в них. И, конечно же, это может быть тяжело для восприятия. Но в этом его главная особенность – он чувствует более тонкие, но и более низко-частотные движения мира, что обобщают высокочастотные и преломляет их на конкретную ситуацию.

Вот теперь представьте, как вот эти более долговременные, низкочастотные циклы жрец способен «сжимать» до высокочастотных событий собственных действий. Это и есть «поток», которым он жизнеречет. Какова будет мощь у этого «синтеза»? Как передавать данные одной мерности в меньшую, упаковывая и, по сути, архивируя, но без потерь? Ведь основная мера потерь будет уже на начальном этапе – от слов, а уже далее от понимания слов, по пути испорченного телефона.

Из-за этого, его граница воздействия на мир заканчивается на «совете» или прямом воздействии без слов и взаимодействии с тонким миром (ибо одно дело передать, другое дело исполнять, понимая, что не всегда возможно из-за недостатка понимания или, если грубо – отсутствия понижающих мощь воздействия ступенчатых предохранителей-распознавания, один «лук» принять за другой «лук»).

Жрец свой «с-(о)-вет» «передаёт», как описание (если нет возможности напрямую чувствовать у слушающего) верного состояния. Он его воспроизводит в другом. Так он проявляет направления, возможности, показывает потенциалы. Если же жрец начал заниматься прямым управлением, то налицо потеря управления ниже. Это по своей сути для него – занятие не его делом, ибо ему приходиться тогда рассеивать внимание и терять меру связанности с Духом (что для него очень неприятно, ведь это почти аналогия «выхода из себя»). Как и дедам на вече или копе – к  их советам прислушиваются, как хранителям знаний и жизни о том, как делали «до» и как можно на основании этого опыта сделать сейчас, но делают-то дело те, кто на то поставлен отвечать сейчас. Впрочем, образ этих дедов двояк и может сегодня содержать, как жреца, так и священника. Поэтому здесь необходимо различать качества.            

Жрец не является чисто «советчиком», как бы многие подумали. Его функции намного серьёзнее, чем просто давать «советы». Они проистекают из того, какой глубиной меры понимания и пребывания в себе ему базово необходимо обладать, чтобы иметь вообще право жизнеречь и таковым заниматься в своём направлении (не обо всем). Псевдожрецов видно достаточно легко. Им всегда надо «что-то ещё», кроме направленности Духа, что есть их поток жизнеречия. И это иное «надо» есть показатель того, что они сами даже не волхвы, ибо не способны удерживать своей волей себя в направлении только своего Духа. Не контролируют своё внимание и потому сиддхи для них всё ещё искусы, а не вехи на пути.

Жрец занимается управлением суперсистемами и видением управления с их масштаба, как потоков течения возможных событий, потенциалов и, то, что зовут «окнами возможностей» для каких-то конкретных ситуаций всего мира, в рамках, как бы сказали сегодня «надгосударственной», «глобальной мировой политики» и более того. С этой меры сравнения: игры в межгосударственную или внутригосударственную политику – ситуативны и вторичны, ибо его мера ответственности в первую очередь – весь мир целиком и обобщённо. Его суть – объемлить мир и значит «одной ногой быть за его пределами и превыше его». Слаживать течение мира с течением более обширных суперсистем. Иначе он просто не жизнеречет, проявляя выбор, а занимается решением каких-то внутренних задач, опутываясь различными условиями и внутренними законами, а значит, теряя независимость, способность объемлить и быть непредвзятым (т.е. в т.ч. вольным от самих ситуаций, происходящих в мире).

Это важно, ибо все три субъекта, что здесь описываются, в этом смысле занимаются одним и тем же: они и переходники, и границы; они ладят потоки, работая переходниками, но в разных мерах качеств воздействий.

Рост воздействия между ними также не является «линейным» или «ступенчатым», последовательным или просто множимым количественно. Он разно-мерный и потому сравнивать их как «жрец, это волхв 40 уровня и священник 80 уровня» – неуместно, хотя в вопросе выстраивания их взаимопроникновения – связь проявить возможно. У них в их собственной сути, совершенно разные меры воздействия, но как единая суперсистема, заложенная в структуру нашего мира, они взаимосвязаны и взаимодополняют друг друга.

             Благодаря чувствованию ритмов мира, жрец может на базе больших долговременных низкочастотных ритмов объемлить более высокочастотные. Это главная основа управления, источником для которой он является. Ведь чтобы управлять, необходимо быть независимым от объекта управления и в целом вообще от фактора времени. И это минимальные условия для этого состояния. Быть независимым не только от чужой воли, но и от внешнего времени и поставленных целей внутри суперсистемы, а порою и вне её.

Священник

             Священник – это тот, кто поддерживает свет и проявляет «святость» (свитой – правильно свитый, сбалансированный по мере, так чтобы, общаясь и взаимодействуя с житями и людинами, быть для них авторитетом-примером на базе заданной концепции жизнеустройства в культуре общества). По сути, его задача – быть образцом порядка, успешного способа выживания, отцом (батюшкой/матушкой) и «богом»-авторитетом (авто-ритма или тем, кто задаёт общий «ритм»).

Священник является «переносчиком», передатчиком, наместником, медиумом, переходником, предохранителем, расшифровщиком (плотноупакованных данных) каналом, но он уже не сам источник. Это весьма ограниченный в мере своих возможностей и мере восприятия мира, субъект, чья задача – минимум отсебятины, максимум качества информации по чётким, заранее установленным правилам (догмам) прежде верно воспринятого управленческого сигнала. Священник, если брать технологическую аналогию, является инструментом поддержания качества обратной связи в объекте управления, без права изменять саму меру управления или как-то на неё воздействовать («на всё воля Его»).

Минимальная варна для священника – людина, а максимальная – человек. Священник с мерой понимания варны Азъ – выходит за рамки того, что ему должно делать и, по сути, начинает сам по себе «быть» противоречием той задаче, которую ему должно выполнять. Так происходит из-за сути изменчивости потока любого жизнеречия и его противоречия с жизнью предназначения священника – сохранять, что уже было, что уже сотворено и откуда дух уже ушёл.

Река и берега – это разное.

             Священник не является «носителем понимания», а есть тот, кто сохраняет знание в форме догмы, т.е. неизменной в своей сути «привычке», «своде правил», «соборе-эгрегоре» (он его администратор и оператор), культурной (общественной) устойчивости.

Тот, кто жизнеречет о состоянии и движении в сейчас – он всегда, хотим мы или нет, будет подвергать опасности, сомнению и разрушительному воздействию любой пред-идущий порядок.

Это два совершенно разных видения: видение от плотины и ГЭС, которые созданы для достижения какой-то цели или видение от реки, для которой эти попытки её «усмирить» (подчинить какой-то цели) – глубоко безразличны. Для реки это «никак», или в «раскодировке»: «пустая трата времени», т.к. она вне любых целей, а значит и времени. 

Это нормально и естественно, ибо «жизнь» есть только в момент сейчас. В этот миг. В остальное «время» – есть только её описание, сознание о ней, но оно нам важно и нужно, чтобы её познать. Это её какая-то форма упорядоченности по отношению к цели или миро-воззрение, как направление внимания как-то по отношению к ней.

Мировоззрение – это слова о ней или «пальцы, указующие на Луну». И эти пальцы или слова – это образы (формы) их сохранения, как «опыта», содержащиеся в нашем сознании. И удерживать их в сознании, а само сознание волей по направлению движения (чтобы быть в духе), ловить в сознание вниманием самих себя, ловить в этот сачок дух вновь, чтобы конструкция порядка сохраняла свою устойчивость, поддерживая имеющееся благодаря уловленной силе духа, – и есть важное и очень нужное дело священника.

Он, выстраивая и поддерживая «идеологический» (культуро-логический) порядок ловли духа (механизм «ре-лигии» или восстановления обратной связи с Духом), концентрирует наше внимание в некотором порядке миро-устройства (собирая его, как эгрегор в совокупность объединённых вместе целесутроением целей, под названием «культура»: да-да, это по своей сути, есть «общественное мировоззрение» или «мировоззрение личности»-личины, лика-образца, соборность и подключка к обобщающему группу эгрегор).

И не просто собирает, но и поддерживает из этого «догму», «бога», «эгрегора» или «авторитет», подчинение которому для достижения общественных целей – обязательно (т.е. долг, обязательство, тягло, а для тянущихся к состоянию «человек» – испытание на волю). Даже если мы не чувствуем связи со своим духом (или когда мы её потеряли из-за зашоренности чужими целями и стереотипами достижения – чужого духа), благодаря священнику, мы можем в какой-то мере выжить в общество-ориентированном порядке. И благодаря этой инерционности любого порядка, у нас есть возможность и «время», научиться пониманию и вырастить свою волю, а сама догма будет для нас ещё и соответствующим тренером-учителем, как различать противоречие своих и чужих целей.

             Стоит видеть и различать, что у каждого из них своя задача. Сохранять, что есть (даже, бывает, порой ухудшая состояние отдельных субъектов в сейчас, но именно сохранять прошлое) – это прямая обязанность священника.

Изменять и жить настоящим – это суть жреца.

Очищать движение от лишнего и вредного для самого движения и его вышедших за грань устойчивости «правил-порядков-способов», что сохраняют священники (ибо они хранят все, как догму без меры), а так же по сути давать возможность жизнеречь самостоятельно – это обязанность волхвов.

У каждого своя задача, но только вместе, когда каждый занимается только своим делом – система действует эффективно. И у каждого есть искус, как вы заметили. И любой из искусов связан с одним – с управлением, путём в первую очередь подавления воли других, либо мнением, либо пониманием, либо просто чистой силой. Все это – разноликое господство, гордыня и скатывание до использования собственной воли против себя.

Ничто не препятствует духу в совершенстве, кроме него самого.

             Чтобы увидеть движение по этим состояниям, а оно в целом «почти» последовательно, если огрублять для примера, то будет так: священник (неизменность), волхв (гибкость), жрец (изменение).

             И так существует наш мир: изменяя своё направление движения, мы оставляем за собою узор своего движения, который в сознании храним, как «свет», опыт и память о том, как и что мы прожили. Но вспоминаем мы об этом так же в момент сейчас и никогда и нигде более, а вспоминая, мы оживляем прошлое, тогда, когда нам нужно совершить возможно, подобное же движение. Прошлое нам нужно для повторения, либо для развития (опять же прошлого, чтобы его обновить и оживить вновь, новым ярким чувством или частью). Настоящему – не нужно ничего.

             Однако, там где есть перекосы в сознании и где выбит из течения жизни общего (общества) волхв, там естественным образом за счёт того, что накопленное бывает просто более инерционно и тем может «временно» оказаться мощнее и устойчивее по отношению к носителям изменений, может происходить «чистка», «охота», «гонения» и «уничтожение» волхвов и жрецов священниками. Или наоборот, общество перестанет понимать жрецов, объявив их сумасшедшими.

И не из-за того, что кто-то из них «плохие», а из-за того, что их деятельность не находит нужного отклика и требуется время для создания в без-структурной среде нового порядка-структуры переходников, расшифровщиков и трансформаторов, которая бы смогла воспринимать управляющий сигнал осознанно и без ошибок.

Если вся последовательность не слажена (в первую очередь волхвам не удалось наладить связность), то система становиться остро противоречива и антагонистична. Священники впадают в иллюзию, что они жрецы, а жрецы падают до господствования, теряя свой вектор направления и превращаясь в священников (битва прошлого света и новой тьмы): т.е. создаётся ещё одна новая-старая «толпо-элитарная», а вернее «рабско-господская» система, где рабы ищут и требуют себе господ из хозяев, а хозяева, теряя меру, падают до господствования, «жалея» рабов и себя, потерявших способность, сделать из людин – человеков.

Так, чтобы огонь и вода были рядом, между ними необходима «граница» не из их сути (например, как вариант сосуда: чайник). С другой стороны, эта граница – это иное по отношению к ним обоим, ибо оно понимает и видит обе стороны, что очень бывает «неприятно» для и тех, и других, но что важно – ему безразлично путь движения обоих, так как у него – свой.

Так, для жрецов волхвы являются неудобным объектом воздействия, ибо волхвы не дадут им воли воздействовать потоком своего жизнеречия на себя (они для них, как неуправляемая пустота), ибо тогда и те и другие пойдут против своего предназначения и сути (что будет прямым падением связности из-за отказа понимать друг друга).

Впрочем, «конфликт» жрецов и волхвов намного менее заметен, чем волхвов и священников (из-за количества представителей и видимости этого «обывателю» со стороны), так как волхвы «знают и понимают» священников, как облупленных (их часто бывает, потому и называют «знахарями», хотя большая часть знахарей – это просто священники иных традиций – способов передачи или методов организации обратной связи с духом).

У волхвов это получается потому, что они не ограничены только одной «догмой», одной мерой зрения и видения мира. Им приходиться слаживать не сравнения «добро» для этой догмы и «зло» для неё же, а разные меры между собой, налаживая саму связь. Вот поэтому они все «слабости» любой отдельно взятой системы обратной связи (которая сама по себе уже прошлое) видят, как мы буквы на экране.

В обратную сторону, священники волхвов не понимают и потому бояться, как «зло для системы», способное её изменить просто нахождением рядом и критической оценкой (даже если не проявляет на то воли, а лишь задаёт «неудобные вопросы» и нажимает на «больные места»).

             Однако же конфликт между священником и жрецом – это ещё более тяжёлая ситуация (но опять же безконечной «битвы добра со злом», когда потеряна мера взимопрониконовения и баланса в оценке мерой необходимого порядка для возможности дальнейшего движения), так как священник сохраняет, а жрец – течёт и изменяет. Только волхв может дать ту самую «меру», т.е. быть диагностом состояния для жреца в виде системы обратной связи (способна ли она и как выдержать его управление), а для самой системы (священника) – помочь распознать (выделить) из множества входящих внешних и внутренних сигналов тот, что является управляющим и нужным (созвучным для самой системы, даже если он подавлен другими).

В рамках работы сознания, священника можно назвать «мышлением», волхва – «рассудком», а жреца – «разумом». И как жизнь показывает, у кого рассудка нет – тот и не живёт, а существует в рабстве по чужим целям, что и есть аналог догматичной-привычной жизни и общественного поведения, которое, как культуру и свет, что дал жизнь и дал возможность выжить, и поддерживают, распространяя, священники. Они его не воспроизводят в себе, ибо тогда будут жрецами, а именно хранят и обеспечивают устойчивость, насколько бы их «новое слово» не было хорошо забытым старым.

Некоторые дополнительные выкладки. 

Священник – варны от Людины до Человека.

Волхв – варна Человек.

Жрец – варна Азъ.

Варна житей противопоказана всем (как состояние расщепленного сознания), ибо жить даже с сознанием меры человеческого существа ещё взаимодействует с трудом, и его задача не душевное становление, а вы-живание, т.е. выход из житя в людину (научение жить по правилам, безопасно для себя и других).

Священник работает со словом, символами и знаками, его мера воздействия – часть инструментов души, что управляется на базе образцов (слов, символов). Это: представление, память, сознание, мышление, а также ум внутри сознания (что может делить образы на части – разымать, но пока ещё это не есть целиковый разум).

Волхв работает с волей, т.е. способностью выходить за границы сознания, отдельных образов сознания, двигаться не по уже изведанному порядку духом и потому объемлить сознание (например видеть, понимать и строить цели, выходящие за границы жизни, мировоззрения, миропонимания возможного), делать переходы Духом. Его мера воздействия – вся душа с её чувствами: ум, пара, представление, память, сознание, мышление, ум внутри сознания, рассудок, разум, воображение. Здесь уже есть разум, как полноценный инструмент, способный не только разымать приходящий поток информации на части, либо делить имеющиеся образы на части, но и соединять их в последовательности (решать задачи), для достижения какой-то большей цели (сначала – выживания, а потом и любой иного, душевного движения).

Жрец выходит за границу души вовне состояний вообще, становясь самим источником своего духа: это вся Душа и Дух. Он – сейчас и он бытие. Миг. Он стоит на самой границе. В тоже время, он присутствует и в мире, но при этом его сознание (Эго) нивелированы и остро сфокусированы (двигаясь по пути своего Духа – ты игнорируешь всё остальное) только на том потоке, который он речет и которым он жив. Да, именно потому, жрец тоже может быть не обо всем вообще, а чем-то качественным и особенным. Это такая же профессия, или умение быть больше чем «дока» и «бог» в чем-то, что предполагает, что ты уже есть дока и бог в этом. Это умение быть этим потоком, какие бы изменения не происходили, и тем более быть самим по себе – источником этих изменений.

Задача священника – распространять и поддерживать меру имеющегося знания и понимания, создавая возможность для устойчивого управления на более высоких уровнях. Он стабилизатор и поддерживатель имеющегося состояния. По сути, обязанность священника – это «сохранить время» того, что уже было сотворено в виде устойчивых образов и образцов выживания и жизни, дабы за счёт этой меры инерции, появилась возможность дать силы для волхва заняться балансировкой имеющегося и очисткой сознания от помех движению.

Задача волхва, убрать из того, что сохранено самое неустойчивое и мёртвое, дабы можно было безопасно, гибко и без разрушений мировоззрения (порядка сознания и целей), проводить душевные движения дальше и жить душой (быть душевным – это критерий Человека), а так же иметь предпосылки для дальнейшего роста в Дух (стать велико-душным – варна Азъ). Он балансировщик систем под цели, что выставляют для них субъекты производящие на них воздействие (но только по запросу самих систем). Грубо его можно назвать решателем проблем, который исчезает сразу, как только та решена. Причём целями, воздействующими на эти системы могут быть – жрецы, как побуждение или как новое «начало».

Жрец – просто есть. Его суть – бытие Духом. Быть источником и истиной бытия, быть совершенно простым. И этот источник задаёт все имеющиеся «пути» для течения жизни, как потенциалы возможностей. Их можно почувствовать, когда ты чувствуешь свой дух, уловить, когда ты понимаешь баланс и гармонию или увидеть, когда тебе объяснят что к чему, но все они, какими бы они не были – все внутри каждого из нас есть.

Священника можно сравнить с берегами реки, волхва с мерой её гибкости, текучести, чистоты, как жидкости (присутствующей в ней тине, грязи, веток и прочего мусора), а жреца с самим потоком воды. 

Скачать статью (pdf-формат)

________________________

[1] С допущением, что психотерапевт понимает душу, и различает, где она, а где тело, а не как сейчас в целом учат «разговаривать с трупом».

[2] СКЛЯНЬ – вся внутренняя грязь называется «склянью». Склянь делится на телесную и душевную. Склянью у охотников и кожевенников называются плохо выделанные участки кожи. Это участки, находящиеся в местах бывших травм животного. Кожа в этих местах плохо выделывается, а при высыхании стягивается и стекленеет. Становится похожей на кусок стекла. Потому и название имеет такое – склянь. Так и в человеке. Травмированные и болезненные участки тела или души, начинают грубеть и постепенно твердеть. Они все меньше и меньше пропускают сквозь себя жизненные силы, и все больше и больше начинают мертветь. С годами, скляни в человеке накапливается все больше и больше, и жизненным силам становится все труднее протекать сквозь тело. Когда потоки жизненных сил оказываются вовсе перекрытыми склянью, человек умирает. Образ затягивания человека склянью хорошо описан в русских народных сказках «Хрустальная гора», «Окаменелое царство». Там описывается царство, которое постепенно начинает затягиваться стеклом или камнем. И постепенно вся жизнь в нем останавливается. И, чтобы оживить это царство, и освободить из него царевну (свою душу), герой должен вначале победить злое чудище, охраняющее это царство (змея о 12 головах), а затем растопить это царство огнем. Источник: http://dushaved.ru/slovar-dusheveda/147-sklyan

[3] В дополнение, можно изучить статью Ирил Селиф «Дар и могущество».