Культура под прицелом

Величайшей провокацией стало то, что происходит в последнее время с культурой, вернее, вокруг нее. Причем, провокация нередко носит яркий криминальный характер.

Достаточно вспомнить, что начался нынешний год с расстрела журналистов ставшего теперь печально знаменитым скандального сатирического издания «Шарли Эбдо». Ходя изобразительная продукция сего журнала, скорее, должна проходить по разряду антикультуры – настолько безвкусный и похабно-примитивный она носила и носит характер. Однако гигантское шествие в Париже под общим девизом «Я – Шарли» привело в результате тиражи журнала к семизначным цифрам. И вскоре издание «порадовало» читателей еще одним «шедевром» юмора.

Стоят посреди городских развалин четверо граждан, один из которых говорит:

- Скука смертная установилась в Донецке. А не организовать ли нам что-нибудь с карикатуристами?

И, действительно, вновь прозвучали смертельные выстрелы, но не в Париже, а в Москве. И не в карикатуристов, а в Бориса Немцова, который громче всех из либеральных оппозиционеров кричал “JesuisCharlie”(Я – Шарли). Следствие теперь выясняет, насколько достоверна месть по религиозному признаку со стороны группы чеченцев.

Однако вскоре произошло еще одно кровавое злодеяние со многими человеческими жертвами и в этот раз напрямую связанное с подлинной культурой. Речь идет о расстреле туристов в тунисском музее античной мозаики и скульптуры, ответственность за который взяли боевики, примыкающие к ИГИЛ.

Три этих громких преступления, что произошли в течение всего двух с половиной месяцев в трех столицах государств на разных континентах заставляют нас говорить о том, что человечество вступило в жесткий переломный период глобальной смены цивилизационных, религиозно-нравственных и культурно-этических основ. А причиной здесь служит начавшийся на наших глазах крах проекта «глобального человечества», выстраиваемого последние десятилетия под управлением единственной сверхдержавы – США. Уже не работает провозглашенный там принцип «мягкой силы», когда за сердца и умы жителей планеты борются исключительно средствами культурно-образовательными и информационно-пропагандистскими, когда привлекательным становится американский образ жизни.

Мир перестает верить в благие пожелания и посулы из Соединенных штатов и стран «золотого миллиарда». А те, в свою очередь, все чаще в качестве метода используют проверенную веками не мягкую, а грубую силу, не забывая при этом об агрессивной лживой пропаганде. Все это встречает яростное сопротивление со стороны сил, которые принято называть исламским экстремизмом. Кстати сказать, они чаще всего вскормлены спецслужбами США. Кроме того, можно привести много примеров культурного вандализма, когда разрушаются памятники древности  - в том же Ираке.

Казалось бы, то, что происходит с культурой в это же время в нашей стране носит сугубо локальный, так сказать, индивидуально-творческий характер. Ведь скандалы последних недель вокруг театральных постановок и, прежде всего, оперы Вагнера «Тангейзер» в Новосибирске очень далеки от проблем глобализма. Но так ли это? Здесь мы вновь наблюдаем духовно-нравственный кризис, когда постановщики театральных произведений становятся своеобразными «мародерами» на теле отечественной и зарубежной классики. Сама она нужна им как некий гарант качества культурного продукта, как всемирно известное имя автора оперы, пьесы, художественного произведения.

При этом искать современное прочтение шедевра в рамках, заданных великим художником, у многих режиссеров попросту не хватает таланта, а потому в ход идут вульгарные поделки, якобы на основе Пушкина, Гоголя, Гончарова и того же Вагнера. Сцены откровенного и преднамеренного богохульства, нецензурная лексика, эротика на грани порнографии создают столь необходимый для премьеры скандал, а, значит, и интерес СМИ и публики. Да есть еще и подленький расчет на активное и бурное сопротивление общественности, чаще всего православной. И вот гремит уже по всей стране скандал и твое – еще вчера никому не известное имя, заходятся в поддельных рыданиях либеральные СМИ, столичные театры спешат заключать договоры на новые постановки с появившимся вдруг ярким дарованием.

Например, премьера «Обыкновенной истории» по роману И.А. Гончарова в московском «Гоголь-центре» еще до первого показа в нынешнем марте была проанонсированна автором инсценировки и режиссером Кириллом Серебренниковым как пощечина мракобесамам. И не только потому, что спектакль маркирован знаком «18+». Кроме фабулы – приезда молодого провинциала (в спектакле рокера) в столицу к солидному дядюшке и его молодой симпатичной жене – зритель ничего общего с классиком не найдет. На сцене не Петербург 19 века, а Москва 21-го, дядя не видный чиновник, а олигарх, хотя и средней руки. Конечно же, герой является зрителям во время любовной сцены в совершенно голом виде – как без этого! Конечно, тонкая психологическая проза романа сведена до нарочитого примитива, сценография (тоже К. Серебренникова) – исключительно в черно-белых тонах, а в основе ее – светящиеся люминесцентные нули. Если бы не афиша, указывающая, что действие происходит по мотивам романа Гончарова, зрители так бы и не поняли, что они приобщаются к русской классике.

Как тут не вспомнить Ильфа и Петрова, рассказывающих в «Двенадцати стульях» о спектакле в театре «Колумб», где в афише значилось:

«Женитьба. Текст – Н.В. Гоголя, стихи – Шершеляфамова, литмонтаж – И. Антиохейского, звуковое оформление – Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда. Автор спектакля – Ник Сестрин».

А в «Гоголь-центре» теперь за всех один Серебренников. Тем более, что инсценировка классики идет из государственного бюджета. У него, государства, выходит, есть лишь одна обязанность – финансировать, а от права контроля над тем, во что его финансирование в конце концов выливается, оно на основе действующей конституции отказывается. Да, художник должен быть свободен, но он не должен становиться своевольным диктатором, когда несогласные с его мнением зачисляются априори в реакционеры, мракобесы и обскуранты, а, попросту говоря, в быдло. Но как же быть с обществом, его институтами?

Кроме всего прочего в пылу нынешнего разгоревшегося спора, а, точнее сказать, громкого скандала почему-то ускользает один существенный момент. Имеется в виду принятие и подписание президентом страны в январе нынешнего года «Основ государственной культурной политики». Документ очень важный, представляющий собой, если хотите, концептуальную основу той идеологии, поиски которой ведутся в последние годы, несмотря на формальный и все более неприемлемый ее запрет, провозглашенный в Конституции 1993 года на фоне расстрелянного парламента.

Так вот, в «Основах государственной культурной политики» наряду с тезисом о свободе творчества присутствует положение о необходимости создания при федеральном и региональных министерствах культуры общественных советов, призванных оценивать ситуацию с культурой и решать, если надо, возникающие спорные вопросы и проблемы. Но либеральная сторона разгоревшегося скандала напрочь забывает о принятом документе, тем самым низводя его роль до очередной мертворожденной бумажки.

В нынешних условиях следовало бы решительнее добиваться его реализации как раз самим представителям общественности, так как она оказалась, благодаря своей непримиримой позиции, в эпицентре борьбы. Мы подошли к той черте, когда замять, что называется, дело уже не удастся и из частных фактов и явлений необходимо делать выводы. Искать их следует не в каких-то абстрактных категориях и даже не в решениях конкретных судов, а в опоре на ту государственную культурную политику, которая на сегодняшний день уже прописана. Но она почему-то замалчивается, причем на всех уровнях.

В заключение хочу привести один пример, вроде бы не имеющий прямого отношения к возникшему конфликту между либеральными деятелями культуры, православной общественностью и пиарящимися на всем этом СМИ и политиками. Во вновь обретенном Россией Херсонесе есть раскопки древнего греческого полиса, в центре которого театральный амфитеатр – небольшой, можно сказать, миниатюрный. Спрашиваю у экскурсовода:

- Почему он так мал?

- Это был городской театр, где жители смотрели постановки классических трагедий, приобщаясь к высокому искусству. И всем хватало места. А вот последовавший затем Рим стремился, говоря современным языком, к массовой культуре и зрелищам на огромных аренах. Там дрались гладиаторы, лилась кровь, скармливали львам первых христиан на глазах беснующейся публики. Искусство и культура оттуда ушли. А затем пал и сам Рим…

Давайте же не повторим трагедию минувшей цивилизации.