Как жить со смертью

Всем известно, что лето это маленькая жизнь, а лень — это маленькая смерть. Лень замёрзла, потому что не встала с печи и не закрыла дверь, предаваясь сладкому оцепенению. Но, в то же время, лень — матушка, прежде нас родилась, а по некоторым утверждениям, так и вообще двигатель прогресса. Диссонанс, однако. Когнитивный.

О лени не писал, понятное дело, только ленивый, но всё же внесу и свои пять копеек на благое дело. Мне кажется, здесь, как и во многих других случаях, одним словом часто называются разные явления (да-да, «любовь», я на тебя намекаю). Можно выделить точно два: одно — это тот самый «сон золотой», от которого не могут отказаться героиновые наркоманы, то, что др.греки называли «наркос», по утрам, когда невозможно подняться с постели, потому что всё тело окутывают нега с истомой; другое — нежелание делать тупую работу, элементарная скука. Общий знаменатель у них понятный — недеяние. Слово красивое, спасибо буддистам, но смысл от этого краше не становится: отсутствие действий, движения — это, как ни крути (крутить-то лень!), смерть.

Но есть граница, есть тонкая, как лезвие бритвы, грань, отделяющая действие от его отсутствия (а значит, и жизнь от смерти). И имя этой грани — мера. И разговор о лени становится лишь прикрытием разговора о мере и о её чувстве. Ведь чувство меры (без базара, самое главное из чувств) как раз и проявляется в том, чтобы вовремя остановиться. Ну как в том анекдоте про русского Ваню, который, выпив ведро, стакан и рюмку водки, останавливается перед напёрстком и говорит, что Ваня свою меру знает. И это именно чувство меры подсказывает, что забор можно не красить самому, а вместо этого разработать эффективную пиар-акцию, вовлекая в покраску забора всех зевак в округе. Потратил ли Том меньше энергии? Не факт (попробуйте-ка впарить кому-то что-то ненужное!). Но абсолютно точно — он потратил другую энергию. Потому что в этот момент решал задачу. Делал что-то новое для себя. Эффективно справился со скукой.

Скука — конечно, ключевое понятие в нашем размышлении. Скука вынуждает нас на действия. Но делаем мы, как правило, то, что у нас хорошо получается, что даёт эмоциональный (то есть, энергетический) отклик сразу. И тут, к сожалению, подчиняясь энтропийному закону, мы ведём игру на понижение. То есть, начинаем делать что попроще: проверять соцсети, смотреть муру, короче, сливать энергию. Любые инструменты слива энергии в канализацию всегда задействуют базовые принципы удовольствия, а многие современные ещё и умело чередуют раздражители, за полверсты обходя ту самую скуку. А в результате начинает работать замкнутый круг (система с положительной обратной связью): чем больше мы энергии слили, тем ниже общий уровень нашего энергопотенциала, а значит, на менее масштабные задачи может претендовать наше чувство меры, ограничивая наши траты. Пичалька.

Но не надо грустить (это всегда свидетельство потери драгоценной энергии)! Надо что-то придумать. В прямом смысле этого слова. В моей любимой фразе о том, что нет ничего невозможного для человека с интеллектом, есть и самый прямой смысл. Если с детства не получилось так, что уровень энергопотенциала настолько велик, что вы сразу же видите насквозь устройство всех энергоунитазов (а значит, тратить на них энергию становится — правильно! - скучно), то можно и нужно помочь себе силой мысли. С одной стороны — называть вещи свои именами, прокрастинацию — прокрастинацией, а дрочку — дрочкой. С другой — намеренно стимулировать в себе ощущение скуки (которая заставит тратить энергию). Нельзя предаваться скуке. Это такое же преступление, как и предаваться лени.

Итак, что получается (в идеале). Мы живём. Тут появляется скука, которая говорит нам, что есть лишняя энергия, которую необходимо потратить (то есть, говорит нам, что те действия, что мы совершаем — а мы всегда совершаем какие-то действия, даже когда спим — не соответствуют нашему энергпотенциалу). Включается творческий (условно) механизм — мы изобретаем, как же стоит энергию потратить. Ага, находим! И тратим энергию, пока позволяет чувство меры — которое может проявить себя по-разному: через усталость, чувство выполненного долга или, снова-здорово, через скуку. В общем, всё довольно просто. В идеале.

Но реальность (которая, как известно, «такова») вносит свои неизменные коррективы в эту схему. И имя этим коррективам — изврат. Да, ни у кого из нас (почти) чувство меры не развито в должной степени (не говоря уж об энергопотенциале и психомоторике). Мы неправильно развивались, нам самыми разными способами (неправильный режим дня, питания, отсутствие дела по душе, пренебрежение нравственными идеалами) это чувство меры притупляли, развращали. И теперь оно такое, какое есть. Кривенькое, пришибленное, со слезящимися глазами и дрожащими потными ручонками. Не чувство, а собака-барабака какая-то. И всё, на что оно способно — это стеснение, нелюбознательность, невроз (судороги, конвульсии, смерть). Я утрирую, конечно, но суть, я думаю, понятна.

И понятно, что самое глупое и вредное, что можно сделать в этой ситуации, это начать бороться с ленью, со своим чувством меры, с самим собой. Даже Куклачёв уже понял (а кошки — вот мохнатое воплощение лени!), что чего-то позитивного можно добиться только любовью. Ну ладно, хотя бы приятием (и принятием). Поэтому древний секрет гласит: даже не думайте бороться с ленью, игнорировать её — она прежде вас родилась, она сильнее вас и скрутит вас в бараний рог (в болезнь), и пикнуть не успеете. С ленью нужно договариваться. Заключать контракты, но хитрые, как русский Ваня и умеет. «Конечно, я посмотрю новую порцию актрыток на адми, вот только текст допишу!» И со временем, потихонечку, полегонечку, станет на уровне тела понятно, что писать тексты, конструировать роботов, писать жалобы в суды или ухаживать за огородом (городом?) гораздо интереснее, чем питаться отрыжками чужих мыслей и сладким ядом собственной похоти. Интереснее, потому что там открываются выходы в совсем новые пространства и притязания, появляется больше дел, они красиво, как пазлы, укладываются в узор жизни. А сладкое цепенение, совершенно необходимое в вечном колебательном процессе, становится тем, чем должно быть: тонкой чёрной перегородкой, отделяющей одну стекляшку мозаики от другой.