Социалистический реализм Сергея Есенина

Передовая интеллигенция на Руси отмечает 21 сентября — день рождения Сергея Есенина

Сергей Александрович Есенин – великий советский русский национальный поэт. После его гибели никто — ни Троцкий, ни другие русскоязычные историки, критики и литературоведы — и предположить не могли, что через полвека он станет самым ЛЮБИМЫМ поэтом. Таковым он остаётся и в наши дни.

Никого из советских поэтов не поют так часто и много как Есенина. Как будто его стихи — это народные песни и поют их и в домашней компании хором, и со сцены певцы разного ранга.

Борьба за признание его гениальным поэтом, и классиком русской литературы началась давно и продолжается до настоящего времени. Повторилась история с Пушкиным. Вспомним о том, что его не признавали в определенных кругах целое столетие.

Возникает вопрос: Кого из поэтов мы, русские люди, можем считать гениальными? — Того, кто подобно Данте, Шекспиру, Байрону, вводил в национальную и мировую литературу новые темы, создавал новые яркие образы лирических героев, способствовал развитию национального литературного языка, и кто нашёл новый метод отражения той исторической реальности, в которой он проживал.

«Гениальный поэт — всегда Личность. Его душа всегда возвышенно-крылата, чутка к страданию людскому, всегда человечна. По своей творческой сути, по своим убеждениям и идеям они, великие мыслители и революционеры духа, постоянно и настойчиво вслушиваются в биение народного сердца, в могучее дыхание родины, чутко улавливая раскаты новых революционных бурь и потрясений. Это незыблемый закон искусства...» - пишет Юрий Прокушев, доктор филологических наук, главный редактор полного собрания сочинений С. А. Есенина и «Летописи жизни и творчества С. А. Есенина», главный научный сотрудник ИМЛИ им. А. М. Горького РАН.

То же самое можно сказать и о наших русских великих поэтах. Давайте вспомним о том, что А.С. Пушкин в русской дворянской литературе первым обратился к романтизму и одним из первых стал реалистом в поэзии. Своей прозой и поэзией он усовершенствовал русский литературный язык.

С. А. Есенин тоже обогатил русский язык крестьянской лирикой и одним из первых русских поэтов научился использовать и развивать совершенно новый способ отражения - метод социалистического реализма в поэзии. Вот что писал о Есенине его современник князь и проф. Г. П. СТРУВЕ в 1920-х годах: «Поэзия его непосредственна, наивна, романтична, он вовсе не работник (в смысле не рабочий, а — крестьянин). В его стихах звучит стихия русской народной поэзии, старой лирической песни и новой частушки; как в них, у него неразрывно связана томящая элегическая грусть с бесшабашным озор­ством хулигана. Он самый певучий из младших поэтов. С особенной силой проявился его песенный дар в трагедии «Пугачев» (1922).

****

Таким же гениальным советским поэтом, как Есенин, в русской советской литературе можно назвать и Владимира Маяковского. Остальных талантливых поэтов ставить рядом с этими двумя великими гениями едва ли целесообразно.

Добавлю ещё одну мысль, (которая кому-то может показаться спорной) о том, что ни один русскоязычный инородец не может считаться русским и великим поэтом потому, что его душа воспитана в нерусском, например, европейском, азиатском или еврейском национальном духе. Потому что инородец не чувствует в русской поэзии того таинства и не улавливает элементов той православной духовности, в его сознании не звучит та русская лирическая мелодия, которую можно впитать только с молоком матери.

Например, в англоязычной литературе многих иностранных поэтов и прозаиков признаются талантливыми. Публикуются хрестоматии англоязычных еврейских поэтов и прозаиков. Однако за английских, британских литераторов их никто там не призывает признавать — ни в Англии, ни в США, ни в Канаде, ни в Австралии.

И только в России некоторых инородцев считают русскими (точнее российскими) национальными поэтами. Пастернак, например, писал неплохие стихи. Он стал большим мастером, но своим - великим и гениальным - его могут признавать только его соотечественники — израильтяне. Для русского человека он — инородец и космополит. Как, кстати, и Бродский.

Несмотря на все попытки некоторых русских буржуазных критиков наряжать инородцев в мантии великих русских поэтов даже некоторые русские критики сегодня насильно вталкивают, тащат изо всех сил в русскую поэзию. А зря! Если советского русскоязычного известного поэта евреи любят и почитают, то мы, русские, должны гордиться, что именно в СССР он родился, вырос и воспитывался в лоне русской литературы.

***

Ныне все русскоязычные критики и литературоведы отреклись от социалистического реализма. Они стыдливо доказывают, что в эпоху модерна и постмодерна не может быть никакой другой литературы кроме буржуазной — развлекающей фантазиями, порнухой с Лолитой и мистикой с Гарри Потера. Главное — это личность и ее свобода (что хочу то и ворочу).

Поэтому не следует вспоминать ни империалистических войн, ни пролетарских революций. И уже ни к чему рассуждать о русской трагедии, случившейся в годы гражданской войны, когда советскую Россию пытались оккупировать 14 империалистических «перецивилизованных» буржуазных государств Европы, Азии и Америки.

Но поэты не выбирают времени своего рождения. Сергей Есенин, наш молодой русский гений писал свои замечательные стихи во времена голода, устроенного империалистами, а также — НЭПа, в которых чудом выживали русские люди. Не только великий русский писатель Шолохов, но и Есенин и Маяковский, попытались показать сложный, противоречивый процесс осознания русского социализма как продолжающей своё развитие русской цивилизации.

В годы жизни молодого поэта эта русская коллективистская некапиталистическая цивилизация только начала зарождаться. Его поэзия вылилась в необыкновенно красивую и понятную лирическую песню, посвящённую этой самой цивилизации.

Есенин понимал, что Ленин и русские по национальности большевики, рабочие и крестьяне, спасли Россию от нового нашествия западных империалистических держав после наполеоновского 1812 года и Крымской войны середины 19-го века. Он осуждал "белых" кровавых генералов и примкнувшим к ним дворянских интеллигентов, обманутых казаков и черносотенцев, за участие в этом антирусском нашествии.

С. А. Есенин стал одним из первых русских писателей, открыто осуждавших "черного человека", а так же русскоязычных новых правителей России. Проживи он еще полтора десятка лет, не будь он убит за создание типичного образа "черного человека" — Троцкого и троцкистов — он смог бы прославить тех, кто вместе со Сталиным избавили СССР от этих чудовищ.

Уверен, что на первом съезде советских писателей Есенин и Маяковский вместе с Максимом Горьким ратовали бы за социалистический реализм как один из идеологических методов утверждения новой русской коммунистической цивилизации на земле.

Считаю, что творчество великого русского поэта Есенина не изучено так глубоко, как например, Пушкина. Мешает русофобия. Она сковывает всю культурную жизнь в современной буржуазной России. Мешает мелкобуржуазная психология современной интеллигенции.

Мешает русофобия и русскоязычный космополитизм. Внутри этой России продолжает жить мечта о возрождении Социалистической Цивилизации. Советская цивилизация сохраняется в национальной памяти русского человека. Поэзия Пушкина, Есенина и Маяковского помогает ему сохранять эту веру. И никто не в силах вырвать из его памяти ни Есенина, ни Ленина, ни Сталина!!!

***

Стихи С. А. Есенина

Ленин

Еще закон не отвердел,

Страна шумит, как непогода.

Хлестнула дерзко за предел

Нас отравившая свобода.

Россия! Сердцу милый край,

Душа сжимается от боли,

Уж сколько лет не слышит поле

Петушье пенье, песий лай.

Уж сколько лет наш тихий быт

Утратил мирные глаголы.

Как оспой, ямами копыт

Изрыты пастбища и долы.

Немолчный топот, громкий стон,

Визжат тачанки и телеги.

Ужель я сплю и вижу сон,

Что с копьями со всех сторон

Нас окружают печенеги?

Не сон, не сон, я вижу въявь,

Ничем не усыпленным взглядом,

Как, лошадей пуская вплавь,

Отряды скачут за отрядом.

Куда они? И где война?

Степная водь не внемлет слову.

Не знаю, светит ли луна?

Иль всадник обронил подкову?

Все спуталось…

Но понял взор:

Страну родную в край из края,

Огнем и саблями сверкая,

Междуусобный рвет раздор.

Россия —

Страшный, чудный звон.

В деревьях березь, в цветь — подснежник.

Откуда закатился он,

Тебя встревоживший мятежник?

Суровый гений! Он меня

Влечет не по своей фигуре.

Он не садился на коня

И не летел навстречу буре.

Сплеча голов он не рубил,

Не обращал в побег пехоту.

Одно в убийстве он любил —

Перепелиную охоту.

Для нас условен стал герой,

Мы любим тех, что в черных масках,

А он с сопливой детворой

Зимой катался на салазках.

И не носил он тех волос,

Что льют успех на женщин томных.

Он с лысиною, как поднос,

Глядел скромней из самых скромных.

Застенчивый, простой и милый,

Он вроде сфинкса предо мной.

Я не пойму, какою силой

Сумел потрясть он шар земной?

Но он потряс…

Шуми и вей!

Крути свирепей, непогода.

Смывай с несчастного народа

Позор острогов и церквей.

Была пора жестоких лет,

Нас пестовали злые лапы.

На поприще крестьянских бед

Цвели имперские сатрапы.

Монархия! Зловещий смрад!

Веками шли пиры за пиром.

И продал власть аристократ

Промышленникам и банкирам.

Народ стонал, и в эту жуть

Страна ждала кого-нибудь…

И он пришел.

Он мощным словом

Повел нас всех к истокам новым.

Он нам сказал: «Чтоб кончить муки,

Берите всё в рабочьи руки.

Для вас спасенья больше нет —

Как ваша власть и ваш Совет»…

И мы пошли под визг метели,

Куда глаза его глядели:

Пошли туда, где видел он

Освобожденье всех племен…

И вот он умер…

Плач досаден.

Не славят музы голос бед.

Из медно лающих громадин

Салют последний даден, даден.

Того, кто спас нас, больше нет.

Его уж нет, а те, кто вживе,

А те, кого оставил он,

Страну в бушующем разливе

Должны заковывать в бетон.

Для них не скажешь:

Ленин умер.

Их смерть к тоске не привела.

Еще суровей и угрюмей

Они творят его дела…

Русь советская

Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.

На перекличке дружбы многих нет.

Я вновь вернулся в край осиротелый,

В котором не был восемь лет.

Кого позвать мне? С кем мне поделиться

Той грустной радостью, что я остался жив?

Здесь даже мельница — бревенчатая птица

С крылом единственным — стоит, глаза смежив.

Я никому здесь не знаком,

А те, что помнили, давно забыли.

И там, где был когда-то отчий дом,

Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.

А жизнь кипит.

Вокруг меня снуют

И старые и молодые лица.

Но некому мне шляпой поклониться,

Ни в чьих глазах не нахожу приют.

И в голове моей проходят роем думы:

Что родина?

Ужели это сны?

Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый

Бог весть с какой далекой стороны.

И это я!

Я, гражданин села,

Которое лишь тем и будет знаменито,

Что здесь когда-то баба родила

Российского скандального пиита.

Но голос мысли сердцу говорит:

«Опомнись! Чем же ты обижен?

Ведь это только новый свет горит

Другого поколения у хижин.

Уже ты стал немного отцветать,

Другие юноши поют другие песни.

Они, пожалуй, будут интересней —

Уж не село, а вся земля им мать».

Ах, родина, какой я стал смешной!

На щеки впалые летит сухой румянец.

Язык сограждан стал мне как чужой,

В своей стране я словно иностранец.

Вот вижу я:

Воскресные сельчане

У волости, как в церковь, собрались.

Корявыми немытыми речами

Они свою обсуживают «жись».

Уж вечер. Жидкой позолотой

Закат обрызгал серые поля.

И ноги босые, как телки под ворота,

Уткнули по канавам тополя.

Хромой красноармеец с ликом сонным,

В воспоминаниях морщиня лоб,

Рассказывает важно о Буденном,

О том, как красные отбили Перекоп.

«Уж мы его — и этак и раз-этак, —

Буржуя энтого… которого… в Крыму…»

И клены морщатся ушами длинных веток,

И бабы охают в немую полутьму.

С горы идет крестьянский комсомол,

И под гармонику, наяривая рьяно,

Поют агитки Бедного Демьяна,

Веселым криком оглашая дол.

Вот так страна!

Какого ж я рожна

Орал в стихах, что я с народом дружен?

Моя поэзия здесь больше не нужна,

Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

Ну что ж!

Прости, родной приют.

Чем сослужил тебе — и тем уж я доволен.

Пускай меня сегодня не поют —

Я пел тогда, когда был край мой болен.

Приемлю все,

Как есть все принимаю.

Готов идти по выбитым следам,

Отдам всю душу октябрю и маю,

Но только лиры милой не отдам.

Я не отдам ее в чужие руки, —

Ни матери, ни другу, ни жене.

Лишь только мне она свои вверяла звуки

И песни нежные лишь только пела мне.

Цветите, юные, и здоровейте телом!

У вас иная жизнь. У вас другой напев.

А я пойду один к неведомым пределам,

Душой бунтующей навеки присмирев.

Но и тогда,

Когда на всей планете

Пройдет вражда племен,

Исчезнет ложь и грусть, —

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким «Русь».