Не всё свято, что в книгу вмято (мой кинозал)

                                               Кино «Монах и бес»

Сегодня я рассказываю о фильме 2016 года «Монах и бес». Режиссер – Николай Досталь. Сценарист Юрий Арабов.

Фильм начинается сразу странно.

Идёт проливной дождь. Вдоль стен монастыря к его воротам бодрой, но хромоногой походкой подходит монах. Причем, он от кого-то всё время отмахивается. Вдобавок ко всему, он еще и дымится. Когда ему открывают ворота, монах уже горит.

Подходит настоятель

-Как зовут?
-Иван Семёнов сын
-Почему горишь?
-По грехам
-Так велики?
- Больше кузнечика и меньше воловья носка
-Почти святой. Для таких у меня места нет. Всё переполнено грешниками, как церковь в воскресный день

Новый монах с первого же взгляда не нравится своей дерзкой странностью никому: ни настоятелю, ни монахам. Но его берут.

-Иди в баню, помойся. И вот тебе первое послушание: молчи хотя бы изредка со старшими.

Второе послушание: почисть колодец, который когда-то был источником целебной воды, но с годами не чистился, зарос грязью и стал зловонным. Дают 2 недели сроку.

Он и монахи на подхвате очищают его за час.

Чудо? Да. Но пока никто это чудом не называет. Но напряжение уже зависает над монастырём

Третье послушание.

- Если у тебя так всё быстро и хорошо получается, будешь стирать белье со всего монастыря.

Но и там у него всё спорится, как у сказочного Емели: белье само стирается в речке, а он его только отжимает и складывает в корзины.

До этого он еще поймал гигантскую рыбу. То есть, чудеса сопровождают его везде.

Но от зрителя не ускользает одна особенность Ивана. Он то говорит нормальным спокойным голосом, а то дерзит и пускает в ход какие-то поговорки, присказки, которые усиливают его дерзость.

Тут в монастырь заезжает государь-император с небольшой свитой. У них сломалась рессора, и… не найдётся ли в монастыре человека, который бы мог починить.

Они останавливаются на ночь.

И в разговоре за столом спрашивают:

-А есть ли в монастыре таинственные чудеса? Знамения там всякие? Призраки, крики…
-Ваше величество, о призраках и не мечтаем,- говорит игумен. Нам бы зиму пережить без голода. Это и будет для нас величайшее чудо.
Но тут особо впечатлительный пожилой монах говорит:
- Есть в нашем монастыре чудеса. Реки ему служат. Вода повинуется. Великий подвижник.

Царь идёт к подвижнику, а ему игумен уже сказал, чтобы молчал, когда к нему придут важные гости.

Царь:

-Рессору починить можешь?

Иван пишет записку царю (игумен велел же молчать) «Что не чинят умами, то чинят слюнями»

Царь задал еще какой-то вопрос. На что подвижник написал «Без праци не бенде колораци»

Идя спать, государь-император поплевал на платочек и провёл им по рессоре. А в разговоре со своим министром он сказал: «Я понял, что значит без праци не бенде колораци. Без правды не будет царствования»

Наутро рессора оказалась целой. И это не сказка. Это не фантастика. Это сила веры царя в ЧУДО… в необычную силу Всевышнего, который проявляет себя через юродивых, чудотворцев и святых.

Уезжая, государь-император дарит перстень с изумрудом нашему чудотворцу.

А перед игуменом стоит задача:

Оставить его в монастыре нельзя, ибо есть соблазн для окружающих. И гнать не может, ибо ему покровительствует государь-император.

Вот так всегда. При жизни святые, так же, как и герои – страшно неудобные люди. Они смущают, сбивают с повседневной уверенности, заставляют сомневаться в своей правоте, и задумываться о смыслах того, что делаешь, и как живёшь.

Игумен делает вывод: надо удалить чудотворца, с глаз не удаляя.

И неудобного монаха вывозят в дальний скит, куда ему будут раз в неделю привозить хлеб и жмых.

Иван Семёнов сын, сидя, прислонившись к дереву, дремлет и тут… из него выходит бес. Вполне себе симпатичной наружности и несколько франтоватого вида человек.

Иван просыпается. Его ничто в этой ситуации не смущает. Наверное, он привык.

А бес его пытается искусить предлагаемыми соблазнами. Тот не поддаётся. И вдруг бес нащупывает главную кнопочку у монаха, которая сильно активирована.

-Хочешь посмотреть на вечный город?
-Иерусалим что ли? …Вези! В храм Гроба Господня.
- А ты поклонишься мне?
-Поклонюсь
-И душу отдашь?
- С верой

Бес знает магические приемы преодоления гравитации, и они летят в вечный город.

Попадают на рынок, где продают гвозди, которыми был прибит Христос, терновый венок, кусок дерева от сакрального креста. Иван ведёт себя естественно для чистой души. Он переворачивает лотки торговцев, а они его избивают до полусмерти. А в это время бес пошел покупать вход в храм Гроба Господня с заднего крыльца, потому что обычным путем попасть невозможно из-за страшной толпы, которая ломится туда каждый день с утра до вечера.

Он находит Ивана с переломанными рёбрами и руками, со страшными кровоподтёками.

Но его магические навыки целителя выручают монаха. Через час они у входа в храм препираются. Бес не хочет идти, а монах его заставляет. Наконец, он просто заталкивает беса.

И бес там умирает (испытывает что-то похожее на клиническую смерть). Теперь Иван с ним носится, как с писаной торбой. Везет его на арбе к мёртвому морю… обмазывает грязью …

Но бес, оказывается, утратил свойство летать, и они возвращаются домой пароходом и пешком.

Фильм подходит к концу. Вот они - в России. Потрёпанные, но живые и здоровые, они просят подаяние у церкви. И тут их забирает полиция. Чудотворец опять смущает своими высказываниями и нестандартным поведением блюстителей порядка и ему достаётся больше плетей, чем бесу. Душа его собирается покинуть тело, бес еще не понимает, что тот умирает. Он его пытается отвлечь от боли воспоминанием:

-Вань, а помнишь, как мы познакомились? Ты шел после утренней службы ребёнком еще и плакал. И каждая твоя слезинка была драгоценнее алмаза. И я увидел: «Это ж новый святой на Руси! Лет через 10-20 просияет, коль так службу чувствует». А просиять, Ваня, можно только в конфронтации со мной

Тут Легион (так зовут беса) чувствует, что монах умирает, и он в бессилии кричит и стучит в дверь: Люди! Помогите! Святой уходит!

И зритель с ужасом понимает, что в реальной жизни НИКОГО ближе к святости нет, чем этот бес.

Вот это и потрясает зрителя до глубины души... Ибо его пониманию становится доступна мысль, что именно святость (даже одного человека) способна размыть вплоть до полного растворения грубую бесовскую природу мира,

Финал картины.

К тому же монастырю подходит хромой монах. Только вместо дождя лежит снежок. И вместо монаха – бес, правда, бес вставший на путь подвижника, устремлённого к свету. Настоятель выходит навстречу. В нём что-то изменилось. Трудно сказать что. Но, такое впечатление, что он стал что-то понимать. А понимая, он перестал бояться…нет, не голода или начальства… Он перестал бояться вопроса «зачем всё это»

-Люди в монастыре нужны?
-Нет
-А работники?
-Что умеешь?
-Всё
-И нужник чистить?
-Да
-Звать как?
-Легион (потупясь)
-Будешь у меня Лазарем. Живи. Место не переспишь. Работа есть.
-Кого-то он мне напоминает (говорит игумен своему писарю, с которым раньше всегда советовался)
-Принимаете в монастырь, кого ни попади. Всякую шваль да голь
-Писарь ты писарь... Латынь разумеешь, а Христа понять не можешь… Если я эту голь не приму, то зачем я здесь…Зачем всё это? А дальше звучит фраза совершенно в стиле нестандартного монаха Ивана.

                                          Не всё свято, что в книгу вмято

Что-то в мире действительно произошло… что-то изменилось… и изменилось в лучшую сторону, сторону добра, тепла и света.