Сказочная логика русского мира в историческом обновлении глобального социума

«На миру и смерть красна» (Русская народная пословица)

Современое мировое сообщество вновь застыло в противостоянии двух военно-политических блоков – Североатлантического, вобравшего глобальную мощь Северной Америки и Европы, с одной стороны, и главными силами Евразийского содружества, с другой, представленного на западных своих рубежах российским воинским контингентом, а на восточных – великой защитной стеной Китая. В этом новом расколе современного социума мы видим уже не вчерашнее противостояние двух противоположных производственно-экономических систем, а прежде всего «духовно-нравственную», религиозно-культурологическую поляризацию мировых сил, связанную с противостоянием ценностей гражданского индивидуализма «западной цивилизации», всецело устремленной вперед без какого-либо снисхождения к отстающим и малоимущим, и общественного традиционализма «восточной цивилизации», нацеленной на сохранение непрерывности исторического процесса и отвергающей радикальные обновления коллективной жизни людей, не понятные народным массам, не связанные с их практическим опытом, не доступные их разуму.
Логика действий России в сегодняшнем «идейном споре» с западными «партнерами» не обладает особой новизной, а реализует отработанную в веках доктрину «бинарности» российской социально-исторической практики – «евразийской» по своей геополитической природе, в рамках которой страна периодически меняет векторы культурного развития, следуя то за Западом, то за Востоком. В этой стратегии российское государство действует по законам русской сказки с ее волшебным заклинанием: «А повернись-ка, избушка, к лесу задом, а ко мне передом». Первоначальный этап такой «сказочной» логики исторической жизни России, обозначенный преданием о призвании на княжение в восточнославянские земли варяжских воителей Рюрика и его братьев, существенно сблизил быт возникшего государства Киевской Руси с западноевропейским социальным укладом, выявил ее «прозападные» наклонности, закрепленные в духовном плане принятием христианской религии. Но нашествие монголов отвергло западное направление развития русского мира и наметило его «восточные черты», которые получили национально-русское своеобразие с обретением Московским царством политической независимости и его претензией на всемирную значимость собственных действий в утверждении истины православной веры.
Однако социальная смута и церковный раскол XVII столетия подорвали духовное единство русского народа, государства и церкви, что позволило Петру Первому осуществить новый разворот российского сказочного царства-государства в сторону Запада и провозгласить создание Российской империи, спроектированной по образцам европейского абсолютизма. Интенсивный рост могущества Российской державы привел в середине XIX столетия к объединению сил ее главных геополитических соперников в лице Британии, Франции и Турции и поражению в Крымской войне. Первая мировая война окончательно разрушила социальные скрепы Российской империи и вызвала в феврале 1917 года низвержение русского самодержавия при активном содействии его падению наших западных союзников. Однако плодами антимонархической революции воспользовались большевики, захватившие власть в российском обществе, отвергшие ценности западного индивидуализма и вновь положившие в основу социальной стратегии идею восточной цивилизации о духовно-нравственном единении верховного правителя и народа. Формальный отказ коммунистических творцов новой России от религиозных ценностей в санкционировании светской власти на практике оказался обожествлением земных вождей, их партийной свиты и практической воли. Таким образом, советско-коммунистическая идеология СССР возродила, по сути, «языческие» традиции религиозного освящения органов государственной власти как выразителей общей воли народных масс, отвергнув ведущую роль индивида в жизни общества.
Если Восток консолидирует массы, нивелируя потенциал личностей, то Запад интенсифицирует личностное начало, подрывая устойчивость социальной иерархии. Деструктивная мощь личностного начала и стала главной причиной разрушения в 1991 году СССР, всецело настроенного на борьбу с внешними угрозами и не сумевшего адекватно ответить на идеологические вызовы конца XX века, связанные с самоутверждением нравственной свободы в жизнедеятельности народных масс. Возникшие на территории распавшегося СССР суверенные национально-государственные сообщества разделились в своих социальных приоритетах: одни однозначно выбрали западный курс развития, а другие, опасаясь взрывов социального радикализма, стремились к более осторожному применению западного опыта, надеясь со временем перевоспитать социальные массы в добропорядочных представителей западной культуры. Значительные усилия в претворении прозападного курса социального развития прилагала постсоветская Россия, отказавшаяся от достижений советской системы социальной защиты населения, широкого научно-философского образования народных масс и даже от интеллектуальных достижений Академии наук как символа величия научной мысли страны, обеспечившей ее прорыв в космос и масштабное освоение ядерной энергии. Но сегодня сам Запад, спровоцировав украинский кризис, указал на пределы «прозападного курса» в развитии России, заставил ее вновь обратиться к Востоку как хранителю социо-культурной традиции, как гаранту российской идентичности.
На сегодняшний день российский разворот на Восток не выглядит такой уж сложной проблемой. Ведь в рамках прозападного курса развития постсоветской России основные хозяйственные усилия ее политического руководства сводились к задачам нефтегазового обеспечения жизни западноевропейского социума с одновременным сломом собственной научно-образовательной системы как излишней в условиях сырьевой специализации экономики страны. Поэтому и сегодня Москва уделяет главное внимание в проектировании социального будущего российского общества задачам перенацеливания его нефтегазовых потоков в восточные пределы мировой цивилизации. Однако опыт «плодотворного сотрудничества» России с Западом должен уже научить Кремль, что нельзя ограничивать стратегию государственного строительства сугубо материальными проблемами без проработки идейно-нравственного содержания общественной жизни, без формулировки своей концептуальной версии перспектив развития мирового сообщества, способной оправдать вполне самостоятельный курс развития российского социума.
Особенно важной становится идеологическая проработка социально-исторического курса российской державы в контексте ее взаимодействия с обществами восточной культуры, традиционно придающей решающее значение нравственным основам коллективной жизни людей. Нельзя продуктивно строить совместное будущее больших социальных масс, не обладая общей концепцией их исторической деятельности, основанной на культивировании идейных ориентиров общественной жизни. Поэтому первым разумным шагом постлиберальной России в нравственном, идейно-правовом закреплении восточного выбора должна стать радикальная переработка статьи 13 Конституции Российской Федерации, ныне все еще отвергающей значимость для россиян общегражданской идеологии: следует признать и юридически закрепить в качестве главных идеологическими ориентиров российского государства принципы «социально-исторического гуманизма» и «гражданского патриотизма». Религиозные фанатики ИГИЛ, отвергающие гуманистический смысл Божественного Слова, и антисоветские «либерал-предатели», отрицающие особую роль национальной культуры в формировании глобального социума, не должны диктовать свою волю российским гражданам. В контексте требований «гражданского патриотизма» следует радикально изменить текст статьи 15 Конституции Российской Федерации, в которой, фактически, утверждается сегодня верховенство иноземного, абстрактно-международного права в отношении к российско-национальному (принцип «внешнего управления»). Идеологи Кремля должны, наконец, признать и закрепить в Конституции российского государства мысль о том, что звание «патриот» – это знак высшего социального достоинства российского гражданина.
Однако статьи Конституции страны лишь закрепляют существующее положение вещей в жизни общества, не претендуя на обозначение исторических перспектив ее дальнейшего развития. В перспективном измерении исторической практики России следует поставить перед общественным разумом ключевой вопрос: как долго российский социум может позволить себе болтаться между небом Восточного мира и землей обетованной Западной цивилизации? Полный успех евразийской стратегии «двоецентрия» в реализации русского исторического проекта возможен лишь при условии, что российский социум по своим способностям выражает некий «высший синтез» односторонних потенциалов Востока и Запада, выступая с претензией на объединение в собственном существе полноты всечеловеческих возможностей и приближаясь в своих задатках к состоянию совершенного массового воплощения «Воли Всевышнего». В соответствии с такой логикой мы были бы вправе надеяться на вполне заслуженное, рационально обоснованное утверждение своей власти над миром, отодвигая на второй план как китайцев, так и американцев и оставляя лишь евреям право быть своевольными, но «любимыми детьми» божественного Творца.
Но всемирный потенциал созидательной энергии человечества как «истинная суть» разумной деятельности людских масс не является столь уж очевидным качеством российской исторической практики, не наблюдается в мыслях и делах русского народа, нисколько не претендующего на особую сверходаренность среди других этносов. Поэтому синтез Востока и Запада в русской версии носит локальный характер и выглядит в первом приближении лишь как «подражание» опыту восточных и западных народов. Таким образом, надо признать, что «евразийская» логика российской истории есть, по большому счету, некая «ущербная», сугубо «подручная» тактика исторической жизни русского народа за счет коллебательного присвоения интеллектуальных достижений культур Востока и Запада.
Однако историческое иждивенчество может неожиданно и очень печально закончиться для нравственно слабого, безъидейного социального существа, когда прежние благодетели, видя беспомощность своего бывшего протеже, теряют к нему уважение и отбирают у него средства к существованию, как это хочет сегодня сделать с Россией Западная цивилизация. Метания России между Западом и Востоком могут привести в итоге к объединению сил Китая и Америки для раздела российского исторического пространства. Насколько правомерны, оправданы эти опасения возможной смертельной угрозы российскому будущему? Для ответа на этот вопрос следует оценить общую динамику российской истории в цивилизационных поворотах ее геополитического курса.
Предпоследний такой разворот в сторону Западной цивилизации был связан с распадом в 1991 году Советского Союза и социально зафиксирован разгоном 4 октября 1993 года Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации, а также принятием в декабре того же года новой Конституции страны. Ознаменованный данными событиями прозападный цикл продолжался до февральских событий в Киеве 2014 года, напугавших Кремль явлениями русофобии, национального экстремизма и, в итоге, заставивших его срочно искать союзников на Востоке. Таким образом, последний период «западной ориентации» продолжался в России примерно 21 год (2014–1993=21). Советская эпоха российской истории характеризуется в мировоззренческом плане «восточным выбором» социального партнерства и охватывает в своей максимальной длительности 74 года (1991–1917=74). Если исключить из этого отрезка советской истории годы гражданской войны и период НЭПа (1921–1928), то интервал сократится до 63 лет (1991–1928=63). Следовательно, мы сегодня наблюдаем в истории постсоветской России, примерно, трехкратное сокращение длительности прозападного геополитического цикла ее жизни по сравнению с советской эпохой (63:21=3).
Обратимся для уточнения нашего обобщения к истории императорской России, связанной в своих истоках с деяниями Петра Первого и его выбором европейского курса развития страны. Царь Петр по результатам победы над шведами в Северной войне провозгласил в 1721 году Россию империей. Следовательно, имперский период охватывает около 200 лет российской истории (1917–1721=196). Как видим, общая динамика российской исторической практики в ее геополитических разворотах сохраняет тенденцию к трехкратному сжатию своей длительности (196:63=3,1). Проверим еще раз данную тенденцию на основе сравнения имперского интервала российской истории с длительностью «восточной ориентации» древнерусского общества, обозначенной в своих началах монгольским разгромом русских княжеств в походах 1237–1238 и 1239–1240 годов (1721–1238=483). Общая тенденция к сокращению в трехкратном размере длительности последующего цикла геополитического курса развития страны по сравнению с предшествующим этапом сохраняется и здесь (483:196=2,46). Исходя из этой закономерности, можно предполагать, что очередной кризис российской «восточной идентичности» может разразиться уже через 7–8 ближайших лет (21:3=7 или 21:2,5=8), т.е. в 2021–2022 годах (2014+8=2022). Очень опасаюсь, что такая скорая развязка наших братских уз с Китаем может быть вызвана его сговором с США, не предвещающим для России ничего хорошего.
В условиях нарастания глобальных угроз нашему будущему единственно приемлемым выходом для России будет укрепление ее нравственной и интеллектуальной готовности к худшему сценарию исторических событий, а значит всемерное развитие духовно-нравственного потенциала российского социума, т. е. интеллектуальное углубление его собственной цивилизационной идентичности в мировом сообществе, не сводимой к «евразийской» размерности исторического процесса. Вопрос о нравственной самоидентичности россиян был обозначен более двух лет назад Президентом РФ В.В.Путиным как крайне актуальный для будущего страны: «Для россиян, для России вопросы «Кто мы?», «Кем мы хотим быть?» звучат в нашем обществе все громче и громче» (Выступление В.В.Путина на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай». 19.09.2013). Вся сложность идентификации русского мира в реалиях современной исторической практики связана с его мировоззренческими установками, выражающими не локальные ориентиры государственного организма, а идеальные приоритеты особой цивилизации, отличной как от Восточной, так и от Западной.
Если Восточный мир сложился как иерархический союз производственных классов, профессионально специализированных групп населения, социальных каст, связанных между собой идеей независимости их духовной основы от внешних факторов, приближающей их нравственное существо к вечному канону духовной иерархии, то мир Западной цивилизации сформировался как объединение атомарных индивидов, заключивших формальный договор о правилах совместной жизни на основе признания равенства своих прав в соответствии с установленным общим решением законом. В Новое время идейный потенциал индивидуально-личностного самосознания западного общества выразил категорический императив И.Канта: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства».
В отличие от ценностных приоритетов Западной и Восточной цивилизаций жизненно-практической основой духовной идентичности российского социума являются особенности «Арктической цивилизации». Именно они дают России возможность лавировать в историческом пространстве между ценностными установками цивилизаций Запада и Востока, сохраняя при этом свое идейно-нравственное лицо «Арктическое самосознание – по нашей оценке, – это осознание себя в глобальных измерениях бытия, постижение человеческих способностей на фоне безбрежных просторов мироздания. Следовательно, это самосознание есть исходная форма вселенского мировосприятия человечества, завершившего начальное воспитание в локальных пределах земной природной среды и вступившего на путь освоения иных планетных миров. В пространстве «вечной мерзлоты» Вселенной главной движущей силой космической истории человечества становится творческое осмысление действительности, основанное на личностном самопознании человека, на идеальных смыслах слов, направленных на совершенствование нашего духовного существа» (Гореликов Л.А. Арктический проект в формировании глобального социума // Арктика и Север. 2012. №5 (январь)). На фоне таких глобальных задач «Арктического проекта» в развитии мирового сообщества со всей остротой встает вопрос о степени нравственной готовности россиян к творческому переформатированию своих интеллектуальных ресурсов.
Главной чертой Арктической цивилизации как наиболее заинтересованной в развертывании творческой энергии людей, позволяющей им существовать в жестких условиях вечного холода и выражающей их способность к сопротивлению вызовам природы, является этноцентризм в организации человеческих сообществ, когда семейная солидарность, взаимопомощь родственных душ определяет логику коллективных действий, формируя социум как союз родовых общин, как содружество этносов в достижении общего блага. Социально-нравственным средоточием этно-национальной идентичности Российской северной цивилизации выступает интеллигенция, призванная культивировать духовные силы народных масс, направляя их деятельность на претворение национальной идеи, национального идеала своей практической жизни. Интеллигенция – это коллективный разум этнического сообщества, его интеллектуальная социальная суть. По убеждению Ивана Ильина, «задача интеллигенции состоит именно в том, чтобы вести свой народ за национальной идеей и к государственной цели». Недостаток «национального духа», отсутствие в «русской интеллигенции» должного потенциала «национального самосознания» и стало главной причиной «русскиой революции» начала ХХ века. «Русская интеллигенция в своей основной массе, – по оценке Ивана Ильина, – была религиозно мертва, национально-патриотически холодна и государственно безыдейна». Та же идейная слабость стала фатальным причиной революционных потрясений современной эпохи – в Москве 1991-1993 годов и в Киеве 2014 года. Русская интеллигенция оказалась идейно не готовой к реализации своей консолидирующей, направляющей роли в разумной организации общественнывх сил.
Если южные народы, проживая в регионах относительно мягкого климата и природного изобилия, сохранили в своей культуре максимум почтения к природе, требуя от людей прежде всего неукоснительного соблюдения ее «высшей воли», то народы северной культуры, ограниченные в своих возможностях «суровыми» природными условиями, сделали ставку на нравственное единство «семейно-родовой общины», основанной на духе любви и братской взаимопомощи. Поэтому Северная цивилизация признала основным законом совместной жизни людей идею взаимной любви, братской солидарности в достижении общего блага, определяющей созидательный дух этнических сообществ и нашедшей религиозное выражение в православном требовании самопожертвования во имя всякого человека как представителя человеческого рода. «Православие, – по оценке И.Ильина, – воспитывало в русском народе тот дух жертвенности, служения, терпения и верности, без которого Россия никогда не отстоялась бы от всех своих врагов и нe построила бы своего земного жилища».
Предельно-ясным выражением православно-жертвенной природы русской души стало учение Льва Толстого о непротивлении злу насилием, о творческом духе «любви» как первооснове нравственной жизни. «Вот это-то признание закона любви, – констатирует писатель, – высшим законом жизни человеческой и ясно выраженное руководство поведения, вытекающее из христианского учения о любви, одинаковой к врагам, к людям ненавидящим, обижающим, проклинающим нас, и составляет ту особенность учения Христа, которая, давая учению о любви и вытекающему из него руководству точное, определенное значение, неизбежно влечет за собой полное изменение установившегося устройства жизни не только христианских, но и все других народов мира». Практическим воплощением в мировом сообществе этой нравственной максимы вселенской любви и стала жизнь русского народа, воспитанного историей для всемирного подвига на традициях христианского самопожертвования. «Христианское учение во всем его истинном значении, – утверждает Лев Толстой, – как оно все более и более выясняется в наше время, состоит в том, что сущность жизни человеческой есть сознательное, все большее и большее проявление того начала всего, признак проявления которого в нас есть любовь, и что поэтому сущность жизни человеческой и высший закон, долженствующий руководить ею, есть любовь».
Однако ХХ век радикально трансформировал самосознание русского народа. Советская власть, стремясь подавить всякое сопротивление своим планам переустройства российского общества со стороны русского народа, направила все свои силы на разрушение религиозных оснований его мировоззрения, провозгласила воинствующий атеизм генеральным направлением своей «воспитательной работы» по формированию новых поколений строителей коммунизма, полностью зависимых от воли политического руководства страны. Крушение СССР не способствовало возрождению и распространению в жизни русских народных масс христианских идеалов любви и взаимопомощи людей, а наоборот погрузило их в жестокую реальность непрерывной борьбы за существование, где главным законом стало насилие – административно-правовое, хозяйственно-экономическое, криминальное. Дальнейшее нарастание внутренних антагонизмов в жизни постсоветской России, дополненное подрывным влиянием ее геополитических недругов, привело в итоге к разрушению традиционных скреп русского национального самосознания, исторически взращенного идеей Русского мира как братского объединения малороссов-украинцев, великороссов и белорусов в реализации общего исторического проекта построения общества социальной справедливости. Трагические события 2014-2015 годов на Украине со всей очевидностью показали нам новую стадию духовно-нравственного кризиса русского мира, когда значительные массы украинского общества отвергают свою связь с русской культурой и берут курс на интеграцию в западный мир.
На этом фоне следует признать, что современный этап развития российского социума требует от его политического руководства нетривиальных решений в укреплении нравственных устоев русского мира, в повышении роли русского этноса как наиболее массового субъекта российской исторической практики. В целях активизации русских масс в развитии российского социума руководство страны должно сделать решительный шаг в направлении создания в составе Российской Федерациииз из русскоязычных областей страны русской национально-государственной автономии в виде Конфедерации Русских Земель. Современный мир крайне нуждается в Русском Возрождении, способном, как показала история, преодолеть социальные и межнациональные антагонизмы и осуществить программу освоения человечеством космического пространства. Пришло время глобального утверждения Русского Слова в историческом пространстве мирового сообщества: за Русскую Волю и Святую Русь!

Гореликов Л.А. – доктор философских наук, профессор,
академик Ноосферной общественной академии наук.