Многоликий Лукашенко

Лукашенко управляет Белоруссией 27-й год не потому, что он тиран и диктатор.

Многие тираны и диктаторы не могли продержаться и пары лет. И уж тем более не потому, что выдающийся политик, создавший оригинальную государственную конструкцию. В белорусской государственности оригинального — только смешение латиноамериканских методов управления с псевдосоветской риторикой. В остальном концентрация политической и экономической власти в одних руках, верховенство национального лидера по отношению к закону, жёсткое цензурирование внутреннего информационного пространства и не менее жёсткое подавление всякой, даже вполне системной, оппозиции рисует нам классический каудилистский режим.

Если учесть, что белорусская экономика в том виде, в каком её создал и поддерживает Лукашенко, не способна к самостоятельному развитию, а характер Александра Григорьевича совершенно непредсказуем, так что любой член его команды находится в постоянной опасности неожиданной опалы, Лукашенко должен был бы уже давно потерять власть. Спасало его только то, что во всех своих заблуждениях белорусский руководитель предельно искренен.

Он не обманывает зарубежных политических партнёров и иностранных инвесторов, когда внезапно меняет правила игры. Он действительно считает, что так лучше для Белоруссии, интересы которой он обязан защищать, и уверен, что проступает абсолютно честно и порядочно.

Точно так же он действительно уверен, что никто, кроме него, не сможет управлять Белоруссией. Белорусское государство он рассматривает примерно так же, как рассматривал какой-нибудь германский военный вождь завоёванные его племенем территории Римской империи — как нечто, созданное им лично и не способное существовать без него. Он действительно чувствует себя «отцом народа».

Собственно, этим и объясняется феномен «долготерпения белорусов». На самом деле «долготерпение» — легенда, созданная политическими экспертами, у которых память, как у большинства людей, как у рыбок гуппи. Они не помнят, что было вчера, где уж им помнить, что в период перестройки Белоруссию называли локомотивом перемен. Общественная активность в республике зашкаливала. В смысле политической организации и перестроечной активности белорусы по некоторым показателям опережали даже весьма радикальных прибалтов. Доходило до того, что «прорабы перестройки» ставили Белоруссию в пример Украине, которую называли «заповедником застоя».

Белорусы в большинстве своём терпели Лукашенко не потому, что они такие инертные, а исключительно потому, что верили ему. Он долгое время это доверие оправдывал, обеспечивая им устраивающий их образ жизни. Причём Лукашенко до сих пор искренне считает, что созданная им система — предел мечтаний любого народа.

Наверное, это было бы так, но у системы есть один изъян, нивелирующий все её гипотетические достоинства: она не может существовать автономно, без притока ресурсов извне. Грубо говоря, белорусское государство не зарабатывает столько, сколько тратит на поддержание лукашенковской системы. То есть созданная Лукашенко система может существовать только как придаток-реципиент другой, более успешной системы-донора, по факту паразитировать на ком-то, кто способен предоставить недостающий для балансирования системы ресурс.

Власть Лукашенко зашаталась не потому, что он «надоел» какому-то количеству белорусов, даже выращенную им же проевропейскую молодёжь он бы пережил, если бы сохранялась надёжная опора на старшее поколение. Власть зашаталась потому, что Лукашенко утратил способность выполнять условия всебелорусского консенсуса. В связи с радикальным изменением геополитической обстановки Лукашенко больше не может обеспечивать возрастающий приток дополнительного ресурса из России.

Ставка на заигрывание с Западом, в том числе с США, так же оказалась бита: Запад использовал колебания Лукашенко для организации в Белоруссии банального майдана. США не собираются финансировать сохранение личного княжества Лукашенко даже в противовес России. Им необходим полный контроль над территорией, которую они планируют ограбить в несколько раз быстрее, чем Украину. У Вашингтона у самого уже нет ресурсов для проведения в отношении сателлитов политики поддержки, характерной для 50-80-х годов прошлого века, американская система сама вошла в кризис и требует постоянно возрастающего притока внешнего ресурса, чтобы окончательно не разбалансироваться.

Китай тоже не планирует финансировать Белоруссию просто так. Китайские руководители хоть и «товарищи», но деньги считать умеют лучше самых прожжённых западных господ. Если бы в Пекине не умели выжимать из каждого вложенного доллара больше прибыли, чем американцы, Китай не смог бы потеснить США с первого места в мировой экономической иерархии.

Без возрастающего притока внешнего ресурса Лукашенко уже не может обеспечить белорусам привычный уровень жизни и социального благополучия. При этом поколение, которое было довольно малым (ибо в остальных постсоветских республиках было ещё хуже), постепенно уходит. Приходящая ему на смену молодёжь хочет большего. Не только в материальном плане, но и в плане личных свобод.

Лукашенко, столкнувшись с активными протестами, увидел только их внешнюю (майданную) часть, но не заметил внутренних побудительных причин. Именно поэтому жёсткое силовое подавление продолжалось так долго и частично подорвало позиции власти даже в лояльных ей ранее слоях населения. Более того, полузадушенные протесты продолжаются до сих пор, а организаторы рассчитывают к весне раскачать их с новой силой. Может быть, этот план (раскачки протестов) и не удался бы, повторную попытку переворота пришлось бы отложить не на пару месяцев, а на пару лет, но Лукашенко вновь делает всё, чтобы подыграть своим политическим оппонентам.

Александр Григорьевич удивительный человек. Иногда он умеет очень точно почувствовать и охарактеризовать ситуацию. Так, совсем недавно, когда после потешного навальновского протеста придворные подхалимы и нанятые ими блогеры начали на каждом углу рассказывать, что российские силовики в работе по пресечению протестной активности якобы применили «белорусский опыт», Лукашенко жёстко осадил своих лизоблюдов и сообщил им, что «нам надо учиться у россиян, как реагировать на подобные вещи, и не только в плане силового компонента».

Очень правильная и вполне адекватная оценка. Всё то, что эксперты-гуппи называют «белорусским опытом», российские силовики активно применяли уже в 2011-2012 годах. Тогда уже были прекрасно отработаны и формат «кающихся активистов», и изоляция лидеров (обезглавливание протеста) и вскрытие иностранного финансирования, которое «крысят» лидеры, заставляя уличную пехоту работать на энтузиазме. И уже тогда, в отличие от белорусских коллег, российские силовики обходились минимумом насилия. В Белоруссии же до тех пор, пока в конце августа — начале сентября не была обеспечена поддержка советниками из России, ставка делалась только на дубинки и демонстрацию бронетехники, то есть на голое насилие.

Даже сейчас, получив от российских специалистов соответствующие технологии, белорусская пропаганда работает достаточно убого. Они уже знают, как надо, но ещё не умеют это делать квалифицированно. Так что Лукашенко абсолютно прав: белорусским силовикам и информационщикам ещё учиться и учиться у российских коллег. В то время как белорусы свой майдан 9 августа проспали и чуть не поплатились за это успешным переворотом (остановленным в последний момент огромными усилиями и с помощью Москвы), в России после почти 10 лет подготовки и нескольких сотен миллионов потраченных долларов на майдан оказывается некому выходить — власть сработала так, что у оппозиции не оказалось сторонников, разгонять практически некого.

Но при такой здравой оценке российского опыта по минимизации протестной активности, в том числе и в части работы на упреждение, Лукашенко в очередной раз отказывается прислушиваться к политическим советам Москвы. Российское руководство давно и правильно оценило ситуацию в Белоруссии, понимает, как она будет развиваться, и не сомневается в том, что без политической и экономической реформы Лукашенко власть не удержит. Как уже было сказано, не выдержит созданная им система, а когда система рушится, больнее всех ударяются те, кто был наверху.

Лукашенко объяснили, что система должна быть переформатирована, причём начать необходимо с политической реформы. Вся власть больше не может концентрироваться в руках президента, который стоит и над правительством, и над парламентом, и над конституцией. Значительную часть власти, а с ней и ответственности, надо передать парламенту и правительству, которые, в свою очередь, обеспечат плавное реформирование белорусской экономики.

Лукашенко сам говорил, что, конечно, такую власть, как у него, нельзя оставлять никому другому. Говорил он, впрочем, что сам по-другому (без концентрации в своих руках абсолютной власти) управлять Белоруссией не может. Возникала проблема. Получалось, что в случае проведения реформы Лукашенко должен уйти, так как власть президента надо ограничить, а он не может управлять, не обладая абсолютной властью.

Поначалу Александр Григорьевич сам говорил о своём уходе после реформы. Но затем, думаю, не без влияния придворной камарильи, которая знает все слабости своего лидера и умеет его успешно направлять в нужное русло, Лукашенко вдруг передумал уходить, затянув привычную песню о том, что не может бросить на произвол судьбы белорусский народ, который и будет решать судьбу страны. Но реформу он объявил.

Два и два может сложить каждый. Если Лукашенко не может управлять без обладания абсолютной властью и собирался уйти после реформы, но вдруг решил остаться, не отменив реформу, значит, после реформы де-факто у него в руках должна остаться абсолютная власть.

Как это совместить? Лукашенко нашёл выход. По крайней мере, ему так кажется.

Ещё в 1996 году для демонстрации не просто «демократичности», но «народности» установленного в Белоруссии режима личной власти Лукашенко было придумано Всебелорусское народное собрание (ВНС). Эту структуру сравнивали и со съездами КПСС, и со съездами Советов. Можно её сравнить и с Генеральными штатами или Земскими соборами. Сам Лукашенко сравнивает его с народным вече. Но все эти сравнения будут отражать суть лишь отдалённо.

Действительно, состав ВНС был сформирован по принципу, напоминающему сословный. Туда обязательно приглашаются представители центральных и региональных органов исполнительной власти, представительских структур (включая членов национального собрания), а также общественных объединений. ВНС заслушивает отчёт руководства страны о выполнении задач в отчётный период (как правило, 5 лет) и формально утверждает планы на следующую пятилетку. Дискуссия, обсуждение планов и свершений не предусмотрены. В плане одобрямса самые кондовые советские съезды далеко уступают ВНС. Разве что съезды Трудовой партии Кореи выглядят более дисциплинированными.

Вот этому-то ВНС Лукашенко и предлагал в свое время в рамках политической реформы передать часть президентских полномочий. Сейчас, после прошедшего 11-12 февраля съезда и это не очевидно, поскольку точные параметры политреформы названы так и не были. Но скорее всего, именно это положение — с передачей главных функций управления страной съезду ВНС, собирающемуся раз в пять лет, сохранится. Потому что для Лукашенко это — наиболее удобная и комфортная система власти.

Шестое Всебелорусское национальное собрание, прошедшее в Минске 11-12 февраля текущего года, лишь подтвердило "всевластность" белорусского лидера.

Порядок выдвижения кандидатур и избрание участников ВНС утверждал председатель Республиканского организационного комитета Роман Головченко (он же премьер-министр Белоруссии).

На собрание были приглашены не только руководители государственных органов и представители местных Советов и общественных объединений, но и представители государственных СМИ, сотрудники иностранных дипломатических представительств в Белоруссии, представители международных организаций в Белоруссии и белорусской диаспоры. Я так понимаю, что СМИ, дипломаты и диаспора присутствовали там в качестве наблюдателей, странно было бы, если бы они получили приглашение менять конституцию Белоруссии.

За «выборы» представителей регионов отвечали оргкомитеты, которые устанавливали нормы представительства пропорционально численности взрослого населения. Затем местные Советы и общественные объединенияизбрали конкретных лиц. Как это конкретно происходило, пытались узнать журналисты издания people.onliner.by. Относительно внятный комментарий им удалось получить только в Гомельском облисполкоме, где им сообщили, что квоты распределяются следующим образом: 70% делегатов от Советов, 30% от общественных объединений, которые насчитывают не менее тысячи человек. Кого назначить делегатом, решает руководство. «Руководители сами решают, насколько активен человек и как он участвует в жизни общественного объединения».

Таким образом, можем констатировать, что ВНС формировался по непрозрачной закрытой системе, с заранее предусмотренным лояльным власти большинством (представители центральных органов исполнительной власти, парламента и местных советов). Но даже 30% формально неподконтрольных власти делегатов-общественников на деле выдвигались только от признанных властью «общественных объединений» и только с санкции их руководства. Не трудно догадаться, что руководство несло персональную ответственность за тех делегатов, которых «выдвинул» возглавляемый коллектив.

С тем же успехом Лукашенко мог бы сам лично переписать конституцию так, как считает нужным, и лично назначить всех членов сформированного по таким принципам состава ВНС, который в будущем будет официально легализован в качестве носителя части президентских полномочий. Даже при избрании делегатов съездов КПСС соблюдалась формальная демократическая процедура: партийные организации голосовали за тех, кого предлагало руководство, но теоретически они могли проголосовать и против.

Выборы на Земские соборы эпохи сословной монархии — вообще расцвет свободы и демократии по сравнению с ВНС. Во-первых, туда реально избирались представители всех сословий русского государства, во-вторых, их реально избирали в конкурентной борьбе, как людей, представляющих коллективную волю и защищающих интересы своего сословия. На этом фоне ВНС — просто балаган лукашенковских марионеток, отобранных по принципу безоговорочной верности «генеральной линии», независимо от её колебаний.

Состоявшееся Всебелорусское народное собрание — шестое по счёту. Пять предшествующих собирали от 2500 человек (второе—пятое) до 4740 человек (первое).

Понятно, что даже 2000 человек не способны эффективно исполнять функцию президента — оперативно принимая стратегические решения или проводя назначения на десятки, если не сотни, «указных» должностей. Они способны только одобрять предложенные решения. То есть реальная власть будет не у ВНС, а у тех, кто формирует проекты решений ВНС. Почему-то мне кажется, что эти люди будут полностью подконтрольны Лукашенко, по крайней мере он так будет думать.

Есть также проблема постоянного содержания в столице 2000 (или более) человек, каждый из которых к тому же имеет ещё какую-то должность во властных структурах или состоит в каких-то «общественных объединениях». Логично предположить, что для принятия оперативных решений между сессиями ВНС (которые могут проводиться один-два раза в год) будет создан некий орган (вроде президиума ВНС) в сокращённом составе, который будет принимать необходимые оперативные решения и готовить предложения для рассмотрения на сессии ВНС. Раз или два в год будут собираться все делегаты и за два-три дня эти решения и предложения формально утверждать.

Поскольку за пару дней работы делегаты ВНС не успеют даже все перезнакомиться, не то что достаточно узнать друг друга для формирования подобного руководящего органа, они просто проголосуют за предложенный руководством его состав.

Фактически Лукашенко попытается создать некий надпарламент из назначенных (согласованных) властями делегатов, который будет имитировать контроль над правительством и избираемым парламентом, на деле же контрольные функции будет исполнять группа приближённых к Лукашенко лиц, оформленная в качестве президиума или как-нибудь по-иному названного постоянного руководящего органа ВНС.

Не знаю, умышленно ли те, кто предлагал Александру Григорьевичу такую махинацию с реформой, готовили ему ловушку или оно само так случайно получилось, но при кажущейся идеальной возможности провести реформу без реформы Лукашенко допускает две ошибки.

Первая, самая безобидная, лежит на поверхности. Дело в том, что реформа необходима для сохранения белорусской государственности, для того, чтобы выработавшая свой ресурс система, созданная Лукашенко в средине 1990-х годов, могла плавно и без потрясений трансформироваться в работоспособный организм. Попытка оставить всё как есть, прикрывшись псевдореформированием, решает на какой-то период проблему сохранения за Лукашенко контроля над неограниченной властью, но она только усугубляет проблемы, связанные с нежизнеспособностью системы.

Таким образом, пытаясь ликвидировать почву для общественного недовольства, Лукашенко только усиливает базу будущих протестов и даёт для них безупречный повод. После этого финта даже не самые талантливые и не самые популярные вожди оппозиции, сидящие в Польше и Литве, получат безупречный повод для агитации за новую весеннюю протестную волну. Они просто заявят, что Лукашенко вновь обманул всех с реформой и с общественным диалогом и что с этой властью переговоры вести нельзя, так как она не выполняет ни одного своего обещания.

Ситуация настолько очевидна, что им поверят, поддержка Лукашенко в обществе дополнительно сократится. Причём сократится именно активная поддержка, а пассивно выжидающие исхода противостояния по домам всё равно ни на что не влияют.

Вторая, катастрофическая ошибка заключается в том, что Лукашенко сам создаёт институт, который может отобрать у него власть. Напомню, что ни парламент, ни правительство не могут низложить всенародно избранного президента, в то время как Лукашенко может распустить законодателей или отправить в отставку правительство практически в любой момент. Поэтому передача части полномочий этим органам (как во всех нормальных государствах) ничем бы ему не угрожала, просто сократила бы его возможности лично руководить всеми процессами, вплоть до ловли креветок в белорусских морях.

Президент всё равно оставался бы последней инстанцией, но прохождение решения усложнилось бы, оно в обязательном порядке должно было бы попасть на предварительную правительственную или парламентскую экспертизу. Включился бы поначалу слабенький (но со временем всё более профессиональный) механизм «защиты от дурака», блокирующий откровенно опасные или глупые решения. В общем, органы власти Белоруссии начали бы переходить в режим нормальной работы, в рамках которой они несут ответственность за решения, принятые в рамках полномочий, а не выполняют волюнтаристские указания президента.

Лукашенко же решил создать новый конституционный орган, позиционируемый им как всенародное представительство. То есть этот орган имеет легитимность не меньше, чем у президента. Более того, к нему переходит часть президентских полномочий. В Белоруссии появляются два президента: индивидуальный (Лукашенко) и коллективный (ВНС). При этом на деле в рамках ВНС решения будут принимать не все делегаты, а узкая группа лиц, которые эти решения готовят и согласовывают с Лукашенко. Все органы и структуры государственной власти оказываются в двойном подчинении (Лукашенко и ВНС). Анонсированная контрольная функция, которой собираются наделить ВНС, делает парламент юридически подотчётным ему, в то время как Лукашенко контролирует депутатов только фактически, то есть вопреки закону.

Наконец, если ВНС позиционируется как высший контрольный орган (всенародный Рабкрин, вкупе с ЦРК КПСС), а полномочия его, скорее всего, будут прописаны не совсем чётко, то при желании можно будет решить, что ВНС может контролировать и президента, требуя от него отчёта не раз в пятилетку и не раз в полгода-год, а на постоянной основе.

После неудавшегося августовского путча, который вскрыл очевидное предательство в его ближайшем окружении, с подачи которого Лукашенко готовился отражать «майданную агрессию» России, в то время как на деле подвергся нападению с Запада, чистка рядов проведена не была. Большинство чиновников, которые вряд ли случайно проспали организованный Польшей блицкриг по свержению Лукашенко, остались на своих местах и очень быстро убедили Александра Григорьевича вернуться к давно исчерпавшей себя политике многовекторности, которая едва не стоила ему в августе должности, а возможно, также свободы и даже жизни.

То есть все причины, приведшие к августовско-декабрьскому мятежу, остались неизменными. Поддержка власти народом за этот период как минимум не выросла, а согласно утверждениям белорусских наблюдателей, не поддерживающих ни Лукашенко, ни оппозицию, даже значительно сократилась. Афера с ВНС должна дополнительно ослабить позиции Лукашенко и усилить в его окружении желание избавиться от становящегося обузой президента.

Прозападное большинство лукашенковских придворных в этих условиях получает в лице ВНС блестящий механизм для перехвата власти и легитимации её в переходный период. Необходимо только правильно сформировать тот самый узкий состав ВНС, который будет реально принимать решения.

Лукашенко считает, что, набив его своими приближёнными, получит надёжный механизм трансляции ВНС своих указаний. На деле этот механизм может в любой момент начать самостоятельную игру. Технически ликвидировать или изолировать белорусского президента несложно. Механизм коллективного управления страной прозападной придворной группировкой будет налажен и отлажен самим Лукашенко в процессе конституциализации ВНС. Как показала ситуация с попыткой организовать пролукашенковские контрмитинги, на фоне летне-осенней активности оппозиции, народ не рвётся защищать президента. Если на фоне очередной вспышки жёсткого противостояния появится группа лиц, обладающая законной властью и желающая пойти на диалог с оппозицией, на первых порах она может получить достаточную народную поддержку, чтобы парализовать возможное сопротивление остающихся верными Лукашенко людей в государственных структурах. А потом будет поздно что-либо менять.

Повторю, что случай с оценкой Лукашенко действий российских силовиков по блокированию оппозиционной активности 23-31 января показывает, что Александр Григорьевич способен проявлять здравомыслие и давать адекватную оценку событиям вопреки хору придворных подхалимов. Так что теоретически есть вариант, что в последний момент ситуация с конституциализацией ВНС решится в стандартных рамках. Собрание предварительно одобрит предложения по передаче части полномочий президента правительству и парламенту, а Лукашенко во исполнение его решений вынесет на референдум соответствующий проект новой конституции. Но пока что ничто не предвещает такого благополучного исхода. Желание ничего не отдать, всё сохранить не оставляет президента Белоруссии, а его уверенность в своей правоте и мессианском предназначении усиливает данное заблуждение.

Ростислав Ищенко