Молчать и каяться? Ольга Будина против: "Пора называть вещи своими именами"

ЕСПЧ не оставляет попыток "построить" Россию, заставив жить по своим правилам. В этот раз европейские судьи потребовали немедленно принять в нашей стране закон о домашнем насилии, который феминистское сообщество настойчиво лоббирует с 2016 года. В чём опасность нормы для семей и какие цели на самом деле преследуют самоназначенные "борцы с насилием"?

Европейский суд по правам человека удовлетворил иски четырёх женщин из России, им присуждены крупные выплаты. Маргарита Грачёва получит беспрецедентные 370 тысяч евро, это более 30 миллионов рублей.

Наталье Туниковой, Елене Гершман и Ирине Петраковой государство должно выплатить по 20 тысяч евро. Всех женщин объединяет то, что они пострадали от рук своих мужей. Самая страшная история произошла с Грачёвой. Муж вывез её в лес и отрубил кисти рук. Одну руку удалось восстановить, вместо другой Маргарита теперь носит бионический протез. Муж приговорён к 14 годам строгого режима.

Опять Россия что-то должна?

Но ЕСПЧ не был бы самим собой, если бы не принял именно политическое решение. В резолюции этого международного органа говорится:

Россия должна внести в законодательство поправки, направленные на предотвращение повторных актов домашнего насилия и защиту жертвы подобного насилия.

То есть нам опять навязывают тот самый закон о так называемом семейно-бытовом насилии, который уже неоднократно отвергали наши законодатели и по отношению к которому большинство общественных организаций настроены крайне негативно.

Противников закона пытаются выставить сторонниками насилия. Но это тотальная ложь и передёргивание. Разумеется, тех, кто хоть в какой-то мере одобрял бы любые виды насилия, что в семье, что на работе, что на улице, среди них нет. Проблема в том, что предлагаемое адептами закона лекарство может оказаться куда опаснее самой болезни.

Русское уголовное и административное законодательство вполне достаточно защищают граждан нашей страны от насилия. Независимо от их пола, возраста, национальности, сексуальной ориентации и, самое главное, независимо от того, где именно происходит преступление, в квартире или на улице, и кто является преступником, близкий человек или незнакомец.

Но есть закон, а есть тот, кто его применяет, – отметила Анна Шафран. – И здесь, к сожалению, случается, что сотрудники полиции игнорируют сигналы об угрозах. Классическое: вот когда убьют, тогда и приходите. Вопиющий пример Маргариты Грачёвой из Серпухова, которой ЕСПЧ присудил более 30 миллионов рублей, стал возможен не из-за того, что в российском законодательстве нет наказания за отрубленные руки. Преступник получил максимально возможный срок, напомню, 14 лет заключения. А вот полицейские явным образом не выполнили свои прямые, прописанные в законе обязанности. Так же, как не выполнили свои обязанности и те сотрудники МВД, которые не приехали на вызовы от соседей Веры Пехтелевой из Кемерова, убитой озверевшим ревнивцем.

Но для решения проблемы нам предлагают заходить с совершенно другой стороны. Вместо того чтобы требовать от полиции строгого соблюдения действующих законов, нам предлагают добавить некоторое количество новых, которые предстоит исполнять тем же самым полицейским, которые, случается, что уже не исполняют существующие нормы.

Явное отсутствие логики почему-то не останавливает тех, кто, как сектантскую мантру, повторяет: нам нужен закон о домашнем насилии, нам нужен закон о домашнем насилии. Нет, нам нужен закон о защите семьи, материнства, отцовства и детства. Нам нужна нетерпимость к насилию на всех уровнях, включая семейно-бытовое.

Добрые устремления под слоем наглой лжи

Почему нам в России категорически не нужно внедрять чуждые нам западные нормы, уже показавшие свою разрушительную сущность? Об этом в студии "Первого русского" ведущая Анна Шафран беседовала с актрисой Ольгой Будиной, которая не сомневается в том, что нам не стоит реагировать на новый выпад ЕСПЧ, не имеющего к России никакого отношения.

Анна Шафран: Я рада, что у меня есть возможность обсудить эту очень важную для всех нас тему именно с тобой. Мы понимаем: глобалисты в лице ЕСПЧ пытаются заставить нашу страну подобными ультиматумами отказаться от суверенитета. Все эти навязываемые нам законы ведут к разрушению семьи, а в перспективе – к разрушению нашей государственности. Напомню слова Патриарха Кирилла:

Категорически выступая против всякого насилия в семье, считаю это великим грехом, а также преступлением, мы вынуждены возвысить голос на защиту семейного пространства от всякого вторжения извне, под любыми предлогами.

Вот как ты считаешь, зачем они лезут в семьи?

Ольга Будина: Когда я работала над серией роликов "Не допустим разрушения семьи", мне пришлось изучить огромное количество материалов, и невозможно даже передать тот ужас, который я испытала при этом.

Но ещё больший ужас у меня вызывает то количество лжи, которыми облекают, казалось бы, добрые устремления. Конечно, насилие есть, и с этим надо работать. Люди хотят, чтобы их защитили, и поэтому они выступают за этот закон. Но мало кто пытался разобраться, какие мины в него заложены.

Зачем они лезут в наши семьи? Я думаю, это происходит потому, что семья – это последний рубеж, это тот консервативный институт, которые может остановить наступление надгосударственных "элит". Если разрушится и семья, то произойдёт полная атония общества, люди уже ничего не будут хотеть и с ними можно будет делать всё что угодно.

Поэтому наша сегодня самая главная задача – сохранить семью. А для этого пора называть вещи своими именами и понять, что же предлагают нам лоббисты закона о семейном насилии. Они утверждают, что насилие заложено в природу человека и реализуется оно главным образом в семье. То есть источник насилия – это семья. И этот закон говорит: мы будем защищать вас от самых больших насильников – от членов вашей семьи. А долго ли продержится семья при такой постановке вопроса?

Если мы обратимся к статистике МВД, то узнаем, что больше всего насилия совершается вне семьи: за 2018 год в семье были убиты 253 женщины. В 2019-м – 243. Мы видим, что показатель снижается. И уж точно не 14 тысяч погибших от семейного насилия женщин, как нам говорят лоббисты закона.

– Это просто фантастика, как они передёргивают.

– По сути, они могут называть любую цифру из головы, лишь бы всем стало страшно и все подумали: ах, какой кошмар, какой ужас. Конечно, проблема насилия существует, но совершенно не в том масштабе, как нас пытаются убедить лоббисты.

Надо понимать, что 87,7% насильственных действий совершается вне семьи. И это очень серьёзный показатель. Но вопрос женского несчастья сегодня стал фактически камнем преткновения. А для того, чтобы дать счастье отдельно взятым пострадавшим женщинам, почему-то должны страдать все здоровые семьи.

Презумпция виновности: виноват уже потому, что ты мужчина

– Меня удивляет, что среди фанатичных сторонников закона очень много ярых оппозиционеров и тех, кто не доверяет государственной системе и правоохранительным органам России. При этом они усиленно настаивают на том, чтобы чиновники и полицейские вмешивались в семейную жизнь. Где тут логика?

– Вся реклама закона о семейно-бытовом насилии – это намеренное введение в заблуждение, намеренная ложь. Кому она нужна, кому она выгодна?

Нам надо понять, кому нужна эта ложь, кому выгоден этот закон. Именно такую цель я ставила, когда готовила эти ролики. Я попыталась облечь в зрительные образы пояснительную записку о недопустимости принятия проекта федерального закона о профилактике семейно-бытового насилия в России. Людям надо объяснить, кто и что за этим стоит на самом деле.

– То есть то, что изложено сухим юридическим языком, ты в облекла в художественный образ.

– Да, это была цель роликов. Так почему же закон о семейно-бытовом насилии не должен быть принят? Во-первых, он не защитит от реального насилия, он даже не ставит такой задачи. К тому же под семейно-бытовым насилием можно понимать всё что угодно.

К примеру, ребёнок может сказать, что вы совершаете над ним насилие, не давая ему гаджет. А из-за этого ювенальщики могут прийти и изъять ребёнка из семьи.

– То есть это психологическое насилие.

– И вот таким же образом внедрили "телефоны доверия". Родители, которые заботятся о своих детях, должны провести с ними беседу и объяснить, чем может обернуться беседа по такому телефону, если ребёнок позвонит туда на эмоциях и что-то расскажет. А в результате пострадают все, и ребёнок – в первую очередь.

Реальными случаями насилия должны заниматься полицейские, а закон "ювенальщиков" направлен на разрушение института семьи. Если на женщину нападёт кто-то вне семьи, то этот закон с такой ситуацией разбираться не будет. Получается, что именно семьи ставятся в уязвимую позицию. В конечном счёте, брак и рождение детей станут опасными.

– Получается, люди поженились, у них родились дети. И сразу мужчина становится потенциальным объектом внимания, потенциальным преступником.

– Да, и если такой закон будет принят, он будет способствовать несозданию семей. Мужчина будет чувствовать себя абсолютно ненужным своей семье. Этот закон весь чудовищный по своей сути, там вообще нет ни одного живого места, за которое можно было бы зацепиться. Его даже реформировать невозможно, настолько он ущербен в каждом пункте.

Только вдумайтесь: для того, чтобы посадить мужчину, изъять его из семьи, достаточно просто заявления, жалобы кого угодно – хоть соседки, хоть коллеги по работе, хоть конкурента по бизнесу, хоть обиженной бывшей супруги или недовольного ребёнка.

– То есть человека могут просто по оговору посадить.

– Именно так – просто по оговору. А презумпция невиновности в отношении якобы нарушителей на действует вообще.

– Зато есть презумпция виновности.

– Более того, если этот закон будет принят, этого якобы нарушителя, которого оговорили, могут выгнать из собственного жилья, могут запретить ему видеться, общаться с членами своей семьи. Его могут принуждать проходить специализированные психологические программы.

При этом о нарушении своих гражданских прав этот "нарушитель" не сможет никому рассказать. Вот в чём ужас! Он ничего не сможет сделать – только молчать, бояться и каяться.

Ищи, кому это выгодно

– Получается, что человек в одночасье может оказаться маргиналом – лишиться жилья, работы и всего прочего.

– Да, и всё это может случиться из-за злого умысла недоброжелателей или просто чьей-то обиды, никакого отношения к реальному положению дел не имеющей. И таким образом в семьях будет искусственно создаваться атмосфера страха, недоверия и подозрительности.

Что ещё надо отметить: при принятии этого закона создаётся конкретная юридическая база для беспрепятственного изымания детей из семьи и разлучения их с родителями.

При этом заниматься примирением членов семьи смогут только определённые НКО, в которых "провинившийся" должен будет пройти за свой счёт психологические курсы, получить заключение, что он уже якобы вменяем. И только после этого он может вернуться в семью.

– Что же это за курсы такие?

– Эти волшебные курсы, на которых семьи научат правильно жить, будут предоставлять НКО, но к самим организациям при этом никаких вменяемых требований не предъявляется: курсы смогут проводить кто угодно – хоть педофилы, хоть садисты, хоть извращенцы.

Достаточно прописать в уставных целях и задачах требования этого скандального закона. А потом сотрудники НКО будут творить беспредел в наших семьях. А семьи фактически будут от них откупаться. Получается, что главный бенефициар в этой истории – НКО. Они ведь ещё и государственные деньги будут получать.

– Таким образом ещё и коррупциогенная почва создаётся.

– Абсолютно точно. Я всё это очень подробно описала в своих роликах.

– Оля, спасибо тебе, что ты сделала эту большую работу. Кстати, это ведь был твой режиссёрский дебют, насколько мы знаем. И одновременно ты вскрыла очень серьёзную проблему, рассказав нам об этих НКО. И тут надо добавить ещё одну ремарку.

Мы уже за последние годы смогли увидеть, как работают иностранные агенты в отношении России. Это и секспросвет в школах, это и многочисленные соросовские методички по секспросвету, про просвещение о нетрадиционных отношениях и так далее.

И мы должны понимать, что через эти НКО будут действовать те наши противники, которые в условиях гибридной войны переформатируют сознание нашей молодёжи. А при помощи этого закона о "семейно-бытовом насилии" мы создаём ещё один шлюз для проникновения в нашу страну чуждой западной идеологии, цель которой – разрушить нас изнутри. И они непременно воспользуются таким удобным механизмом.

– Им это нужно. Потому что засилье деструктивного контента в соцсетях, а теперь уже и в онлайн-кинотеатрах, ужасающее. И только родители сегодня ещё как-то могут повлиять на своих детей – выключить телевизор, отобрать гаджеты. Ну, а если семья будет разрушена – это уже всё, последний рубеж. И отступать уже некуда.

Поэтому надо понимать: закон о семейно-бытовом насилии, который от нас требует принять ЕСПЧ почти в ультимативном порядке, создаст угрозу национальной безопасности нашей страны.

– Но ты посмотри, как они нагло действуют, без какого-либо стеснения: какая-то международная организация, в данном случае ЕСПЧ, выдвигает ультиматум национальному суверенному государству: либо вы принимаете закон о так называемом семейно-бытовом насилии, либо санкции против вас… Вы вообще ничего не попутали?

– Они очень даже попутали. И многие страны прогнулись под такие же требования. А сейчас смотрят на Россию: что же мы сделаем в ответ на этот ультиматум? И, я думаю, смотрят на нас с большой надеждой, что мы сможем всему этому как-то противостоять.

Проблема существует, её надо решать. И условия для этого уже есть

– Мы не хотим принимать подобные законы. Но проблема всё равно существует, а как её решать, чем могут себя защитить реально пострадавшие женщины? Сегодня в нашей стране уже существуют законы, которые помогают женщинам справиться с такими ситуациями. Дело только за тем, чтобы заставить эти законы работать. То есть всю энергию государственной машины необходимо направить туда.

– Или ещё такая проблема: у нас в каждом регионе должны быть кризисные центры. И кое-где они есть, даже финансирование из бюджета на них выделяется. Но должны быть разработаны нормативные акты, по которым эти центры будут работать. А таких актов нет, и люди не выполняют свои прямые обязанности. В результате каждый кризисный центр работает, как ему вздумается.

А есть и вовсе жесточайшие случаи: если мама с детьми попадает в такой центр, то мать от ребят отделяют, потому что по каким-то непонятным причинам им нельзя находиться вместе. То есть сегодня кризисные центры своих функций не выполняют. Их нужно просто отладить и энергию направить туда, именно туда.

– По поводу законодательных инициатив. Что мы должны предпринять в ближайшее время, какие шаги?

– Родительская палата при Патриаршей комиссии по делам защиты семьи, материнства и детства разработала "Конвенцию о защите семьи". Это настоящий структурный документ, который определит автономность семьи, её правосубъектность, определит степень ответственности за вмешательство в семью, то есть это и есть тот зонтичный инструмент, который нам нужен. И вот эта конвенция может быть принята во всех странах мира.

– Это важно ещё в каком контексте. Недавно наш президент Владимир Путин на Валдайском форуме выступил с программной речью. Де-факто это можно считать консервативным, или патриотическим манифестом Путина: он заявил о том, что Россия должна двигаться в направлении умеренного консерватизма. Наблюдая агрессивную пропаганду ультралиберальных ценностей, мы понимаем, что большинство в мире обычных людей не поддерживает эту идеологию. А в условиях, когда она агрессивно насаждается, они начинают смотреть по сторонам, ну кто же нас защитит. И реально сегодня есть запрос на такого лидера в мире, который взял бы на себя задачу защитить тех людей, которые считают себя приверженцами традиционных консервативных ценностей. И тут куда без России? Конечно же, Россия в этих условиях должна стать лидером.

– Тем более что у нас всё для этого есть.

– И вот эта конвенция, о которой ты говоришь, это и есть тот самый инструмент, через который мы можем утвердить себя в этом статусе.

Но сегодня мы понимаем, перед нами стоит задача – те основополагающие принципы, которые лежат в основе нормального здорового общества, которые лежат в основе русской цивилизации, мы должны закрепить ещё раз документально в конвенции о семье. Я глубоко убеждена, что эта действительно блестящая идея. С другой стороны, мы понимаем, что в сложных условиях существуем, что наши геополитические противники продолжат искать разные предлоги, но те, кто реально хочет себя защитить, такие, например, страны, как Венгрия, которые испытывают сейчас сложности, и прочие подобные, они к нам присоединятся.

И нас будет постепенно становиться всё больше. А Россия как лидер по защите традиционных ценностей, разобравшись с тем, что у нас внутри страны происходит, поведёт за собой и весь мир. Мне кажется, мы вообще находимся в каком-то прекрасном историческом моменте сегодня.

– Но наши противники не оставляют своих попыток: а вдруг мы сейчас прогнёмся, вдруг дадим слабину. Я надеюсь, что этого не случится. Но мы знаем, какие многомиллиардные бюджеты были брошены на то, чтобы раскачать общество, чтобы убедить нас в том, что нам тяжело жить, несчастным.

– ЕСПЧ и другие подобные международные организации, нам вообще стоит ли в них оставаться?

– Конечно же, не стоит оставаться в ЕСПЧ. Собираясь на программу, я проконсультировалась с известным политологом Сергеем Судаковым, известным специалистом по международным вопросам. И он как раз уже неоднократно высказывал предложение о создании Евро-Азиатского суда.

– В условиях, когда ЕСПЧ ведёт себя крайне нагло, нахраписто, выставляя нам ультиматумы, мы говорим: спасибо, стоп, хватит, мы и без вас разберёмся со своими делами. У нас национальное государство и примат национального права по Конституции в соответствии с поправками, которые её обновили в прошлом году. В условиях, которые складываются сегодня, надо выходить из такого рода структур и из ЕСПЧ в частности. И хватит уже плестись в хвосте и реагировать на вызовы, а надо самим формировать смыслы, самим формировать повестку и вести за собой.

– Я правильно понимаю, что мы только что нарисовали дорожную карту для нашей власти?

Семья – это самое главное

Завершая программу, Анна Шафран напомнила, что России нужно укреплять собственное законодательство, направленное на защиту семьи, семейных ценностей, а также института брака.

Нет сомнений, что полиция должна моментально реагировать на любые сообщения от граждан – касаются ли они насилия в семье или любых других преступлений и правонарушений. И нет ни малейших сомнений в том, что на этом пути нам совершенно не нужно слепое копирование разрушительных и опасных для семей европейских норм.

Уверена, что европейцы от этих законов тоже откажутся, когда схлынет морок лживой политкорректности и фальшивой толерантности, – считает журналистка. – Кстати, если вводить в закон такое понятие, как "семейное насилие", нужно вводить и магазинное, и офисное насилие.

Семья – это самое главное, самое важное, самое ценное, что есть у человека. И если кто-то под любыми предлогами пытается разрушить семью – вряд ли он желает блага человечеству. Подумайте об этом.

источник